Category: лытдыбр

Category was added automatically. Read all entries about "лытдыбр".

Нил Гейман, "Американские боги" и не только.

Гейман

О Ниле Геймане впервые я услышала очень давно. Было что-то обзорное на тему мистики-фантастики и новой готики. Там мелькнуло его имя, тогда же для меня прозвучало словосочетание "Американские боги". И уже тогда для себя отметила, что очень хочу почитать этот роман. Когда-нибудь позже, при случае...
Лет пять назад купила дочери странную книжку "Коралина в стране кошмаров". Детскую и не совсем, пронизанную сложными ассоциациями , кое-где пугающую даже меня, давнюю поклонницу жанра и оставляющую богатое послевкусие, как бокал очень хорошего вина.
Однако, по-настоящему Гейман случился в моей жизни год назад. Что-то разладилось в действующем обычно, как часы, механизме подачи новых книг (всякий читающий человек имеет одну, реже две, книги в процессе, одну-две в очереди и полтора десятка в листе ожидания). А может быть, просто пришло время. Потому что, начав со сборника рассказов, не могла оторваться, пока не перечитала вообще всего, переведенного у него на русский язык.
Хорошо все. Может быть, слабейшее впечатление было от "Никогде". Главным образом, по причине неприязни к разного рода подземельям (физическим и моральным). Самое мощное - от "Американских богов" (кто-бы сомневался!). И, знаете. все хорошо в романе: Один, Локи, Дух озера, славянские божества, мистер Нанси - отдельный респект, Тень - в него влюбилась и с ним же идентифицировала себя, читая.
Но совершенно особое, щемящее, порой как звон на высокой до боли ноте - его Лора. Любовь, предательница, жертва. Смысл жизни, повод желать более достойных ее условий, причина держать себя в жесточайших рамках в тюрьме. Пустота. Боль, еще боль со стыдом и обидой. Прощение и прощание. И послесмертное возвращение, ну да, Тень случайно бросил в могилу золотой доллар, квинтэссенцию жизни в пространстве романа, случайно же выигранный им у лепрекона. Будто бывают такие случайности. На самом деле обеты супружеской верности были слишком тяжелы для нее при жизни или она стала фигурой на шахматной доске, которой пожертвовали, чтобы вернее заполучить в аватары Тень, но после смерти Лора была такой женой и другом, о которых любой мужчина может только мечтать.
Есть еще один женский образ у Нила Геймана, который против воли, оттиснулся в памяти. Рассказ "Кровь, яблоко и снег", "Белоснежка" наоборот. История, увиденная глазами и рассказанная мачехой. Кого как, меня потрясла.
Сегодня узнала об еще одном проекте писателя - серии интеллектуальных комиксов "Песочный человек" (The Sandman), прежде в любви к этому жанру замечена не была, но это же Гейман - непременно почитаю.
Кстати, адаптацию мультфильмов Хаяо Миядзаки ("Ходячий замок", "Унесенные призраками", "Принцесса Мононоке") для англоязычной аудитории делал тоже он. К нам, сами понимаете, это пришло как раз оттуда.

"Сердце Аделаиды" Хлоя Делом

Там, где взойдет звезда Аделаида

Женщин больше, чем мужчин, и мужчины умирают первыми. Только дружба и сестринство способны удержать на краю пропасти. Собраться в круг, вместе смеяться и не сдохнуть в одиночестве.

Еще одна книга из премьерной шестерки издательства Бель Летр. "Сердце Аделаиды" - история молодой женщины, которая, расставшись с постоянным партнером, пытается в очередной раз начать все с начала. Назвав Аделаиду молодой, я не оговорилась, по сегодняшним стандартам Всемирной организации здравоохранения люди до 45 лет считаются молодыми, а с 45 до 60 - наступает зрелая молодость (с 60 зрелость, если что, но сейчас это нас не интересует).

( Collapse )

Не думаю, что эта книга может быть очень интересна 20-, 30-летним, но в 40, 50 - то, что доктор прописал: узнаваемые ситуации, недурные лайфхаки, крепкая жизненная философия и неожиданный финал. Вернее - три разных варианта концовки. Выбирайте. какой вам ближе.

"Над пылающей бездной" Беар Гриллс

При ̶м̶и̶т̶и̶в̶чиняя добро
Он захватил твою семью, и со временем ему понадобятся живые люди, на которых он смог бы испытать свой Gottvirus.

Беар Гриллс широко известен и даже далеко не в узких кругах: экстремал, выживальщик в дикой природе, натуралист, путешественник, альпинист (Книга рекордов Гиннесса - самый молодой британец, покоривший Эверест), шоумен, телеведущий и создатель концепта "знаменитости в экстремальных условиях" (франшизу "Последний герой" с российскими селебами можете помнить, если вам больше тридцати; видный благотворитель, и не стоит недооценивать этого аспекта его личности А еще выпускник Итона, генеральский внук, сын политика и просто красавчик.

Однако здесь мы о книгах и сейчас нас интересует Гриллс-писатель, совсем не такой блестящий. Жаль, что великому человеку вовремя не встретился кто-то, кто объяснил бы - успешность во многих жизненных сферах не дает в придачу писательского таланта и "Можешь не писать - не пиши". Потому что дилогия, включающая романы "Призраки пропавшего рейса" и "Под пылающим небом" (есть еще третий "Дьявольское святилище", но мне повезло его не прочесть) рождает приступ испанского стыда в смеси с восхищением - это так плохо. что даже хорошо"!

( Collapse )

Подводя итог. если вы любите про экстрим, оружие, выживание в дикой природе, и умеете отключать мозг - вам сюда.

"Ночной дозор" Сара Уотерс



Оправдание
Неужели вправду на войне мы с тобой делали то, что делали? Иногда по утрам я не могу заставить себя встать с постели. Господи, мы таскали носилки! Помню, как поднимала... – она вытянула руки, – разорванное тело ребенка... Да что ж такое со мной?


Это о войне. Которая не отпускает, сколько бы времени ни прошло. О женщинах на войне что взваливают на себя, сколько мужчине не снести, и кто посмеет после осуждать их за недостаточно женственное поведение? О мужчинах, не желавших воевать и о том, что делал с ними за это нежелание социум. И знаете, в современной культуре эта тема куда более табуирована, чем гомосексуальность, о которой эта книга тоже.

( Collapse )

Любви, уважения, внимания понимания, уверенности в себе, в партнёре и в завтрашнем дне. Так мало? Так много! Книга о мире, правильное и справедливое устройство которого в глобальном смысле не мешает случаться дерьму в миллионах локальных случаев. Но пока живём, надеемся. Главное, чтобы войны не было.

Фирдоуси. Шахнаме. В шести томах. Том 4



Сказ о Кетаюн, дочери Кейсара. Сказ о семи привалах Исфендияра. Сказ о битве Исфендияра с Ростемом. смерть Ростема
Жить вечно, увы, не дано никому,
А кто заживется, не сладко тому.
Такая уж смертному доля дана.
Так будем же сеять добра семена!


Четвертый том "Шахнаме" интересно читать, особенно послетретьего, львиную долю которого составляют описания сражений. Я настолько умаялась к финалу третьего, что не рассказала о том, как погиб деспот Турана и Ужас-летящий-на-крыльях-ночи для земли иранской, Афрасиаб. Исправляюсь. Долгожитель, затеявшийся на старости лет воевать с внуком Кей-Хосровом, "Сказание о войне Кей-Хосрова с Афрасиабом" рассказывает об этом со скромной занимательностью батальной прозы. Потеряв в войне всех близких, друзей, родных, туранский властитель бежал и скрылся в пещере на берегу моря. Там его, стенающего над своей горькой судьбиной, и нашел отшельник. Вмиг смекнув, что это шанс, он крепко связал Афрасиаба и повлек его на веревке в столицу. По дороге, тот начал жаловаться, что путы тяжелы и молить ослабить их. Как только отшельник сделал это, старик прыгнул в море и уплыл. На счастье поблизости оказался отряд иранских бойцов, один из них поплыл вслед за беглецом, настиг его и задушил веревочной петлей. Таков был бесславный конец Афрасиаба.

( Collapse )

В четвертом томе еще и о царице Хомай, но та история не обещает быть короткой, потому пристегну ее к рассказу о пятом томе. Да и по логике, Ростем -это эпоха в реалиях Шахнаме. Пусть уж его смертью все и закончится.

"Храбры Древней Руси" Вадим Долгов

Где война – там тебе и списочки, и регистрация, и обувь тюками, и зерно мешками. Там каждого человечка, каждую скотинку возьмут на учет и заберут. Известно ведь: не будет порядка – не развоюешься.
«Мамаша Кураж» Бертольд Брехт
Это может быть глубоко противно самой концепции нашего миропонимания, но война на протяжении всей истории человечества была и остается частью жизни. Не самой малой. Есть работа Созидания, работа Сохранения и работа Разрушения. К последней категории, в числе прочего, относится Смерть. Как ею не перестанет заканчиваться каждая жизнь, даже если мы зажмуримся, заткнем уши и не захотим ничего знать о смерти, так Война никуда не исчезнет, какие бы пацифистские взгляды мы ни исповедовали. Невозможно понимать историю без понимания места которое занимала в ней война. Великие державы испокон веку прирастали завоеваниями и никогда процесс не был мирным. Носители русского языка и ментальности часть одной из таких, эта книга расскажет об истории военного дела на Древней Руси.
( Collapse )


  Поглавный пересказ бесполезен и бессмысленнен, всегда лучше читать книгу, а эта стоит того, чтобы быть прочитанной. Добавлю только рассказ об эпизоде. который на меня произвел большое впечатление. Рассказ о Владимире (да-да, Красно Солнышко), Рогнеде и сыне их Изяславе. Когда князь решил взять новую жену, Рогнеда (которую взял силой, убив ее отца и братьев) покушалась на его убийство. На пощаду надеяться не приходилось, супруг повелел опальной жене одеться в платье, в котором венчалась на княжение и ждать его в своих покоях (надо полагать, чтобы саморучно привести приговор в исполнение). но с Рогнедой был их пятилетний сын Изяслав, а маленькие княжичи учились обращаться с оружием, едва начав ходить и его детский меч был при нем. И вот когда Владимир вступил в покой Рогнеды, Изяслав вышел вперед, обнажил свой маленький меч: "Отец, ты думал, ты один здесь?" - "Кто ж знал, что ты-то здесь?" - ответил Владимир, бросил меч (знак поражения) и отпустил жену с сыном в почетную ссылку. Оттолкнуть ребенка и на его глазах убить мать, князь не решился.

  Как по мне, если бы создатели печально известного "Викинга" вместо невразумительно-утомительных языческих плясок на капище ввели в фильм этот эпизод, он много выиграл бы в сравнении с тем, что получилось. Хотя то кино ничем не исправить, мда. Хотите знать, как все было на самом деле, почитайте Долгова. 

"Кондотьер" Жорж Перек



Убил ты. Куилты. О, Лолита моя, все, что могу теперь - это играть словами.
"Лолита" Набоков.

  Перека читать для удовольствия или не читать вовсе.  "Приобщиться к сокровищнице мировой литературы", "поставить галочку в списках постмодерна, с которым надлежит ознакомиться", "попытаться обрести сокровенный смысл" с ним почти не работает и желающий взять, руководствуясь одним из перечисленных резонов, будет жестоко разочарован. Утомительным многословием; демонстративным пренебрежением автора к реверансам в сторону читателя - тебя словно бы намеренно выставляют дураком; игрой в одни ворота: кажется, намечается какой-то смысл и связный сюжет, но все это лишь за тем, чтобы вернее тебя съесть, насмеявшись над твоей наивностью (Читатель ждет уж рифмы "розы"? На вот, возьми ее скорей). Перека читать для удовольствия.

( Collapse )


  А почему "Кондотьер"? Портрет кондотьера, который пытается написать художник (свое, я могу сделать свое!) становится тем камнем который окончательно разрывает ткань построенной на лжи и самообмане картины мира. Не можешь. Уже не можешь.

О семейном.


В наших жилах кровь, а не водица.

Маяковский.
   - Мам, можешь сказать, как твою бабушку и дедушку звали? У нас задание - построить родословное древо.
- Бабушку Мария Степановна, а деда Петр. Не знаю отчества, да теперь и спросить не у кого: все его дети умерли, а из внуков никто не застал - он пропал без вести в первые дни войны.
- Ага, ну спасибо, пока.
( Collapse )

  Это о том, что нам некогда и незачем расспросить старших членов семьи о предках, а потом они уходят и то, что могло бы крепко держать тебя - корни истончаются, обламываются. Читаю сейчас "Русскую канарейку" Дины Рубиной и все думаю, как важно быть не пылью на ветру. Когда знаешь, откуда идешь, больше шансов не заплутать.

"Кожа, в которой я живу" Альмадовар.


Быть птицей в золотой клетке, хорошо или плохо? Конечно плохо. А если подумать? Не нужно ломать себя, подстраивая уникальный внутренний ритм под усредненно-социальный график. Не нужно мчаться поутру на ненавистную работу, где, сколько не ишачь, все сжирает ипотека и/или кредит. Не решать кучу проблем: своих и ближних. Жить на всем готовом, в окружении красивых дорогих вещей, в тепле и сытости; ощущать себя объектом заботы. Ну?

( Collapse )

  То есть, наоборот - понимаю. Умом. Что это давняя общемировая театральная традиция - мужчинам играть женщин. Что с точки зрения энергетики, обращение к теме может активировать чрезвычайно энергонасыщенный эргрегор масочности и карнавальности: переодевание, перевоплощение, "под маской овцы таился лев!" и всякое такое. В большей степени маскарад, чем демонстрация сомнительных ценностей гей-культуры. Умом.

  Та глубинная суть, которую располагаем выше солнечного сплетения ниже горла, какая трепещет, безошибочно угадав свое. Та, что мгновенно отозвалась на ситуацию Пленницы в золотой клетке, Насильника и Спасителя, тут молчит и отворачивается. Скучно ей такое. Не знаю, почему,  может в силу безусловной гетеросексуальной ориентированности, может недостаточной тонкости душевной организации.

  Ну трудно мне поверить в существование такой долбанушки, которая перепихнется с едва знакомым мальчиком под кусточком и это нанесет ей психотравму, несовместимую с жизнью. Тут что-нибудь одно: или ты тургеневская девушка и не трешься с мужиками по кустам, или принимаешь последствия, реагируя адекватно. Нет, дон Педро, не вставила меня ваша история. Простите.

"Мост Ватерлоо"

  Есть вещи, по неизвестной причине играющие в жизни особую роль. Они никак не связаны с тобой, не лежат в сфере твоих интересов, не считаются престижными и даже просто заслуживающими внимания  в среде твоего общения. И тем не менее, входя в жизнь, дают знать о себе сигналом. Настойчивым и протяжным, как гудок корабля в тумане. Для меня одна из таких вещей словосочетание "мост Ватерлоо".

( Collapse )

Шла в Эрмитаж, как на свидание с виртуальным другом: о чем за многие годы не переговорено, а вживую не довелось спознаться. И все фламандцы, испанцы, итальянцы, ни Гойя и Лукас Кранах, ни Рубенс с Рембрандтом, ни даже Леонардо и Рафаэль не умаляли важности этой встречи. И... мы разминулись. Импрессионисты не в основном здании, куда хвост очереди выстраивается, в Штабе, это через площадь. Оглушенная впечатлениями, махнула бы рукой на Дега, Матисса, Ренуара и обоих М.не: того, что с буковкой "а" в первом слоге и того, что с "о" на том же месте. Но нужно было увидеть Мост Ватерлоо. Категорический императив.

На умученных непривычно долгим пешим хождением ногах автомобилиста бродила по залам с тем самым чувством: "увижу-узнаю". И не видела. Чего только не посмотрела. Мимо маленького шедевра Клода Моне пройдя трижды. Не видя, не узнавая. Да что за наваждение, ищи - говорю себе, как приказывают служебной собаке. Снова обвожу зал глазами, вон то сиреневое пятно, не оно ли? Смутно похоже, впрямь, на какой-то мост. И да, это был он.

Плотный туман украл очертания, исказил размеры, набросил лиловый флер на балочный мост о четырех опорах. Где-то позади - более угадываемые, чем различимые - здания противоположного берега и две баржи уходят под вторую арку в никуда. И нет на свете ничего спокойнее и роднее этой сиреневой мути. Удивительные встречи и после сорока случаются, главное - быть к ним готовым.