Давно, еще в прошлом веке, три молодых писателя: Пелевин, Столяров и Лазарчук объявили о создании нового направления в литературе, турбореализма. На взгляд и словами дилетанта - это текст, настолько плотно насыщенный аллюзиями и реминсценциями, что дает при чтении эффект изящной логической игры, разгадывания сложной головоломки, интеллектуального развлечения. Все трое стали знаменитыми, хотя по-настоящему на слуху только Пелевин (очень люблю его ранние вещи). У Столярова своя аудитория, к которой я не примкнула, скажем так - не мое. Лазарчук (на самом деле как раз его знают все, ну кто из слышавших фамилию Пелевин действительно что-то у Пелевина прочел? А "Параграф 78" с продолжением смотрели очень многие. И российский фильм "Темный мир". По-настоящему зрелищный, интересный и логически обоснованный, в отличие от большинства представителей жанра, мистический боевик. Автор оригинальных произведений и автор сценария - Андрей Лазарчук в обоих случаях). Так вот, Лазарчук - пожалуй единственный, кто придерживается заявленных изначально принципов. Потому что может это делать. Чтобы писать интеллектуальные вещи - нужно быть интеллектуалом, чтобы писать изящные головоломки, нужно обладать представлением, что они такое.
Но сейчас о теме, объединившей всех троих, мне представляется что-то, вроде литературной игры, как у Пушкина с Жуковским с темой спящей красавицы. Наше время жестче и циничнее. Мавзолей Ленина с лежащей в нем мумией. Каждый из троих писал на эту тему. Есть рассказ у Пелевина, но не буду говорить о том, чего не помню. Хотя, тема пирамиды и мумии для него стала одной из сквозных, знающий творчество легко проследит мотивы в "Омоне Ра", "Поколении", "Жизни насекомых". Столяров, в свою очередь, написал очень сильный рассказ с одноименным названием.
"Мумия" Лазарчука - короткий, оставляюющий ощущение удара под вздох, рассказ. Мир, который практически копия нашего, чуть более насыщенный магией, разве что (на первый взгляд - суевериями). Совок конца восьмидесятых, каким мы его помним. Детям в школе объявляют, что завтра вместо занятий они пойдут в театр. Когда мальчик Руська говорит об этом перед сном маме, она впадает в тихую панику: почему не сказал заранее, договорилась бы со знакомым врачом о справке на этот день. Утром на мальчишку надет колючий свитер-самовяз со ввязанным, сплетенным косичкой волосом, а для отвода глаз на шею - веревочка с семью хитрыми узелками: станут отбирать - отдай и скажи на дороге нашел, напутствует мама. Вместо театра детей везут в Кремль. Царь-пушка, царь-колокол, грановитая палата, встреча с Ильичом (да, он живой тут, шепотом дети пересказывают страшилку о том, как после смерти вождя пришел колдун, похожий на кошачьего бога и предложил скорбящим соратникам оживить. Но говорить об этом вслух смертельно опасно). Перед визитом к вождю детей просят сдать магические предметы и обереги, кучка набирается изрядная, журят классную руководительницу за суеверия в отдельно взятом коллективе. Руська веревочку не сдает и при контрольном осмотре, который производят горбун с маленькой сморщенной обезьянкой на плече, переживает приступ панической атаки. Однако, отобранная веревочка выполнила свою задачу - отвести глаза проверяющих от подлинного материнского оберега. Дети входят к Ленину в кабинет, он говорит с ними, хитро улыбаясь, угощает конфетами, после чего их ведут обедать (за счет заведения). Кого-то несут, ослабели как-то все. Руська слышит краем уха: покушал, сердешный, вон от сарделек одни шкурки остались.
Потом всем дают освобождение от учебы еще на день, Руська болеет, но выздоравливает, его подруга возвращается только через неделю, а друг, которому не повезло попасть в благословенное место дважды за год (переведен из другой школы) не возвращается никогда.
Сомнения в том, нужно ли хоронить, если они были, оставили меня сразу, как прочла.