Первую встречу, помнится, предвкушала. И отченно разочаровалась. Впечатление "он пугает, а мне не страшно" осталось ключевым в восприятии ужасов основоположника. Разве что мерзко, гадостно. Хотя, не совсем так. На взгляд дилетанта, а я - он, Лавкрафт писал о трех вещах: вторжение из иных миров; неосторожно разбуженный доисторический ужас; перенос кусков пространства между измерениями.
Первое и второе, да мало ли читали-смотрели подобного? Все хорошо закончится и мы победим. А если не победим, то уже безразлично будет, мертвые сраму не имут. Что по-настоящему пугает у писателя - это изломанное искаженное пространство, не стыкующееся с человеческими понятиями и эвклидовой геометрией. Он не объясняет подробно, просто говорит, что вид комнаты вселял ужас, потому что поверхности смыкались под немыслимыми углами и уходили в перспективу, которой не в силах осознать человеческий разум. А паучьи лапки безумия взбегают по позвоночнику.
В "Неведомом Кадате" пейзажно-интерьерных описаний в изобилии, благо, не таких, каких боюсь. Роман о сновидце. У каждого, говорят, свой талант, нужно только уметь его найти. Рэндальф Картер научился управлять сновидениями, путешествуя в снах по таким местам, в какие ни один туроператор не доставит вас. Трижды добирался он до маняще-прекрасного города, озаренного закатным солнцем. И трижды не позволяли ему войти туда. выбрасывая из сна.
Настойчивый дядька решает найти город мечты. Странствия в поисках, встречи, приключения, битвы - и есть история. Интересно? - Ни капельки, Картер стерилен и все отношения, в которые он вступает, подернуты сомнабулическим флером. Той живой крови, которая течет в жилах персонажа, делая живым, нет в нем. Словно бы вместо нее вино из сока Лунного дерева. Красиво? - Очень.
Но много, перебор. Написал Гумилев: "Только раз оттуда в вечер грозовой/ Вышла женщина с кошачьей головой,/ Но в короне из литого серебра./И вздыхала, и стонала до утра./ И скончалась тихой смертью на заре,/ Перед тем, как дал причастье ей кюре". И этого достаточно, чтобы увидеть, правда? Перегруженные подробностями описания добиваются противоположного результата.
И все-таки это славная история. Потому что позволяет восхититься величием и многообразием Божьего мира. Потому что напоминает: и счастье свое и свои горести мы несем внутри себя. Потому что утверждает: мир устроен правильно и справедливо. А еще потому, что кусочки чудесных лавкрафтовских городов приходят к нам, подсвеченные талантом наших любимых писателей. Он создал вселенную, пусть доведут до совершенства преемники, за то и любим.