Вам надо разыграть ее в лотерею. Десять долларов за билет и победитель получает право забить ее бейсбольной битой насмерть.
Пулитцер не Нобель и достается, как правило, книгам, которые по-настоящему интересно читать. Этот роман не исключение. Простая история сорокадвухлетнего мужика, управляющего заведением общепита под претенциозным названием "Имперский гриль". Назвать это рестораном язык не поворачивается, в лучшем случае кафе; оборудование и дизайн не обновлялись с шестидесятых прошлого века, потому что владелица не дает на это согласия. Майлз (а героя зовут именно так) не без оснований полагает, что конечная цель миссис Уайтингс относительно заведения не в том, чтобы сделать его максимально прибыльным, но в том, чтобы в наследство ему досталось кафе, которое проще бросить, чем содержать и пытаться с его помощью заработать. Наследство? Да, это именно та морковка, которую привешивают перед мордой ослика. чтобы заставить его бежать. Местная олигархиня обещала Майлзу оставить ему "Гриль" по завещанию. чтобы удержать здесь талантливого парня, который рвался к образованию и иной жизни.
Теперь что об этом вспоминать, только душу травить, своя жизнь не удалась, но он костьми готов лечь, чтобы дочери, четырнадцатилетней умничке Тик досталась лучшая доля. Та жизнь, которой она достойна. И неважно, что семья распалась, вопреки поговорке "хороший левак укрепляет брак" - неверная жена и мать Жанин не нашла ничего умнее, как исповедоваться в измене католическому священнику, пребывающему в прогрессирующем альцгеймере, тот разнес новость по округе (- А тайна исповеди? - Маразм, все спишет). И пришлось разводиться.
То есть, как "пришлось"? Разве супружеская измена не является необходимым и достаточным условием? Я вас умоляю, институт брака на девять десятых зависит от умения участников не видеть очевидных вещей, адюльтер из таких. Так или иначе, родители в разводе. благородный Майлз оставил дом, куда тут же вселился соперник, жене, сам живет в каморке над рестораном, а для Тик все складывается скверно. Потому что умным девочкам нелегко приходится в муниципальной школе. Если только у такой девочки не числится в поклонниках местный намбе ван, у Кристины да, хотя они расстались в конце прошлого учебного года и теперь выясняется, что те, кто считался их с Заком друзьями, были друзьями Зака. а она оказалась в вакууме, и того гляди вовсе станет изгоем, а каково это в четырнадцать? Такое и в сорок один тяжело переносить.
И Майлз существует в пузыре проблем, к которым добавляются еще вновь обретенная привычка будущего мужа его будущей бывшей жены просиживать вечера в ресторане и давать идиотские советы по поводу ведения бизнеса; младший брат, с детства "плохой мальчик", потерявший в результате несчастного случая руку и работающий теперь у старшего в "Гриле"; официантка Шарлин, в которую герой влюблен с двенадцати лет, так же безответно, как в него самого влюблена дочь работодательницы Синтия Уайтингс, калека. Мало? Добавьте продажного копа, бывшего одноклассника с детства страдавшего комплексом неполноценности по поводу умницы Майлза и теперь с упоением самоутверждающегося на материале его несчастий; по совместительству отца Зака. И папу - совершенного фрика, жуткого неопрятного асоциального старикана, позор семьи, который вытягивает из сына деньги на выпивку, не гнушаясь и тем, чтобы умыкнуть десятку-другую из заначки.
И все это одна линия. Вернее много линий одного персонажа, а в книге их множество, всякий со своей правдой. Ретроспектива событий тридцатилетней давности, то и дело вплетающаяся в день нынешний. Мощный социальный пласт. Чувство вины за неоправданные надежды. Самоощущение человека, вынужденного занимать не то место в жизни, делать не то дело, для которого предназначен. Месть, как блюдо. что едят холодным. Чудовищное преступление в отношении собственного ребенка. Не так, чудовищные преступления, потому что в придачу к девочке, которой мгновенной неосторожностью искалечили тело, будет мальчик, которому долго и целенаправленно калечили душу. Теракт в школе.
Чего только не будет в этой книге, так потрясающе закрученного сюжета я уже сто лет не встречала. И, к чести Ричарда Руссо, все результаты сойдутся, все узлы развяжутся, всякая линия обретет идеальное логическое завершение. Дивная книга.