Его служба – быть свидетелем.
- Никуда я отсюда не поеду, - говорю, - Здесь моя земля.
- А если придется?
- А если придется, то прежде, чем отдать проклятым янки, акр за акром пересыплю ее солью – отвечаю словами Скарлетт. Смеемся с подругой невесело, она поймала цитату.
Год спустя, встретив хорошего парня, который собирается уезжать, обживаюсь в российской провинции. А первый мой муж в Париже. Нашла его в сетях пятнадцать лет спустя, обменялись письмами. Живет на рю Бастилии - неподалеку от того места, где была лавочка галантерейщика Бонасье. Занимается ремонтами, это он, бывший шахматный мальчик
Не к тому. что в истории, рассказанной Романом Сенчиным, обнаружила какие-то невероятные параллели к собственной судьбе, но к тому, что колода порой тасуется весьма причудливо. И домашние мальчики работают установщиками стеклопакетов, а их решительные энергичные жены, вырастив и отпустив во взрослую жизнь детей, живут в радость себе и миру. И каждый получает то, к чему в глубине души стремился.
Мало кто рождается с ощущением, что должен изменить мир. "Я покорю Манхэттен, и Бронкс и остров Стэтем", как мотивационный стимул вписан в систему ценностей очень небольшой части человеч =ества, Мы просто хотим достойно жить нашу маленькую жизнь. Делать для себя и для мира то, что доставляет удовольствие и не вызывает отторжения. А в идеале еще чего-нибудь для души. Герой книги Романа Сенчина такой. Он и свою миссию, когда дает себе труд внятно сформулировать ее, определяет, как "быть свидетелем" в платоновском смысле (не философа Платона, а тезки героя Андрея Платонова).
Прежде мне не приходилось читать Романа Сенчина и о некоторой его даже культовости понятия не имела, но думаю. что свое право на нее он заслужил. Герой "Дождя в Париже", которого, если и не осуждают напрямую, так уж признают этаким юродивым, ставя в вину даже не бездарно растраченную жизнь, а главным образом идиотизм этой поездки. Нет, ну ты посмотри, приезжает чувак в столицу мира, о которой мечтал всю жизнь, и бездарно тратит время на то, чтобы надираясь в гостиничном номере, пересыпать из руки в руку камушки прошедшей жизни.
А где еще этим заниматься? - спрошу, - Где, как не в городе "Поисков утраченного времени"? И чем таким уж радикальным Марсель, вспоминавший вкус мадленки, размоченной в чае, отличается от Андрея с его "плохой репродуктор что-то победоносно поет. Как долго я жил на свете, как переносил все эти сердцебиенья, слезы, и даже наоборот". В каком-то смысле поведение Топкина даже и мегарационально. А идиотическое, на поверхностный взгляд, времяпрепровождение в городе грез - лучшее из всего, что он мог сделать. Это как? Это так: понять про себя что-то основополагающее - важнее, чем отщелкать тысячу селфи на фоне Эйфелевой башни. И в определенном смысле носителем парижского шика является он, не побоявшийся растранжирить пять вожделенных дней на самое ценное, что у него есть.
А что же семья, дети, самореализация? Ему не нужно. А нам надо бы уже отказаться от стремления все и всегда приводить к общему знаменателю социально одобренной функции.
Не к тому. что в истории, рассказанной Романом Сенчиным, обнаружила какие-то невероятные параллели к собственной судьбе, но к тому, что колода порой тасуется весьма причудливо. И домашние мальчики работают установщиками стеклопакетов, а их решительные энергичные жены, вырастив и отпустив во взрослую жизнь детей, живут в радость себе и миру. И каждый получает то, к чему в глубине души стремился.
Мало кто рождается с ощущением, что должен изменить мир. "Я покорю Манхэттен, и Бронкс и остров Стэтем", как мотивационный стимул вписан в систему ценностей очень небольшой части человеч =ества, Мы просто хотим достойно жить нашу маленькую жизнь. Делать для себя и для мира то, что доставляет удовольствие и не вызывает отторжения. А в идеале еще чего-нибудь для души. Герой книги Романа Сенчина такой. Он и свою миссию, когда дает себе труд внятно сформулировать ее, определяет, как "быть свидетелем" в платоновском смысле (не философа Платона, а тезки героя Андрея Платонова).
Прежде мне не приходилось читать Романа Сенчина и о некоторой его даже культовости понятия не имела, но думаю. что свое право на нее он заслужил. Герой "Дождя в Париже", которого, если и не осуждают напрямую, так уж признают этаким юродивым, ставя в вину даже не бездарно растраченную жизнь, а главным образом идиотизм этой поездки. Нет, ну ты посмотри, приезжает чувак в столицу мира, о которой мечтал всю жизнь, и бездарно тратит время на то, чтобы надираясь в гостиничном номере, пересыпать из руки в руку камушки прошедшей жизни.
А где еще этим заниматься? - спрошу, - Где, как не в городе "Поисков утраченного времени"? И чем таким уж радикальным Марсель, вспоминавший вкус мадленки, размоченной в чае, отличается от Андрея с его "плохой репродуктор что-то победоносно поет. Как долго я жил на свете, как переносил все эти сердцебиенья, слезы, и даже наоборот". В каком-то смысле поведение Топкина даже и мегарационально. А идиотическое, на поверхностный взгляд, времяпрепровождение в городе грез - лучшее из всего, что он мог сделать. Это как? Это так: понять про себя что-то основополагающее - важнее, чем отщелкать тысячу селфи на фоне Эйфелевой башни. И в определенном смысле носителем парижского шика является он, не побоявшийся растранжирить пять вожделенных дней на самое ценное, что у него есть.
А что же семья, дети, самореализация? Ему не нужно. А нам надо бы уже отказаться от стремления все и всегда приводить к общему знаменателю социально одобренной функции.