Дело в том, что слово «творчество» в Турнедалене равнозначно искусству выживания. Здесь уважают...вдову, которая провезла контрабандой целого коня, разрезала его на кусочки, да так искусно, что сыновья смогли провезти через таможню в Швецию в кульках на велосипедном руле, а потом сшили - конь ожил и его продали с хорошей корыстью.
Это судьба, а от нее не уйдешь. Взять в промежутке между двумя мрачными книгами шведа Линдквиста и двумя мрачнейшими южюноафриканца Кутзее нечто веселое, духоподъемное, уморительно смешное. да вдобавок единодушно рекомендованное ведущими подкаста Медузы, одну из которых безмерно уважаю, а другую просто люблю. Так вот, взять книжку для подростков про то, как пацаны из шведского Урюпинска в начале шестидесятых создали рок-группу, саморучно выточив из деревяшек гитары, и что из этого вышло. А получить сложную, со многими чертами магического реализма, исполненную трепетной нежности, местами невыносимо грустную, местами жуткую историю взросления в мире с романтическим названием Сучье болото, где главные развлечения выпить и подраться, а социальный лифт, как институт отсутствует за невостребованностью.
Хотя по большей части все-таки смешную. "Популярная музыка из Виттулы" как хорошее стенд-ап шоу. Как очень хорошее. Которое умеет так осветить вещи, над какими плакать бы, что ты смеешься. И жалеешь персонажей, и любишь их, вместо того, чтобы возмущаться или ненавидеть. Книга - воспоминания о детстве, проведенном в маленьком двуязычном городке на севере Швеции, это финская граница и здесь много финнов, перебравшихся в экономически благополучную соседнюю страну в поисках лучшей жизни. Тут они на положении, как бы покорректнее, людей второго сорта. Ну, это везде так, где есть титульная нация. Сами жители севера Швеции по отношению к избалованным жизнью южным шведам, с их молочными реками. кисельными берегами и гнусавым выговором, тоже в куда как менее привилегированном положении
А вы думали, раз на территории России страна могла бы уместиться тридцать восемь с половиной раз, это должно гарантировать однородность и единообразие? Да нипочем. Они и в историческом смысле никогда всерьез не были "и разными прочими шведами". Напомнить, кого Европа трепетала с морей задолго до всяких непобедимых армад; из кого русские на княжение звали; назло какому надменному соседу был главный российский город заложён? А в наши дни, встреча хоккеистов на ледовой арене с чьими игроками практически приравнена бывает к игре с канадцами? Книги.переведенные с какого, далеко не самого массового, языка успешно конкурируют у русского читателя с англоязычными? То-то же. Швеция - сила, энергия которой серьезно подпитывается в том числе большой внутренней разнородностью, такой себе ядерный реактор пассионарности в одной отдельно взятой северной стране.
Однако к нашим мальчикам. Один из них сын шведского лесоруба и финки, мужчины семьи традиционно берут в жены домовитых работящих неприхотливых и бесправных соседок. Второй финн, сын проповедника, один из девяти детей в ортодоксально религиозной семье и до пяти лет он не говорит. Нет, психически полноценный и со слухом проблем нет, но дети настолько запуганы властным отцом. что предпочитают не открывать рта вовсе. Их дружба начнется с того, что каждый достанет из носа по козявке и финский мальчик съест свою. А секунду подумав, еще и козявку рассказчика. Что, тупо и противно? Да нет же, идиотически смешно. А потом один станет учить другого разговаривать и они придумают свой язык, который позже окажется эсперанто, выученным Ниёле из радиопередач в доме автора (у проповедника, как вы понимаете. радио в доме не водилось).
Вот это невыносимое, вопреки всему, стремление героев вперед и выше, оно и есть тот внутренний ядерный реактор этой отдельно взятой книги. Оно - то.что позволило мальчику из Сучьего болота написать книгу, переведенную на многие языки и еще много других, которые никто не переводил, но Микаэль Ниёми таки стал популярым в Швеции писателем и пьесы его на театре ставятся, и стихи издают. Невольно вспоминается автобиографическая "Разбитая музыка" Стинга, родившегося немного раньше в почти таком же медвежьем углу и так же всей головой ударенного в детстве об Элвиса. Почти таком, да не таком, все-таки Шотландия не северная Швеция. И семья была музыкальная, и учебу в средних классах талантливый смышленый мальчишка продолжил в гимназии, в то время, как его менее одаренные друзья остались в средней школе. Стартовые условия кое-что определяют. Не все, но многое.
Однако к нашим мальчикам. Один из них сын шведского лесоруба и финки, мужчины семьи традиционно берут в жены домовитых работящих неприхотливых и бесправных соседок. Второй финн, сын проповедника, один из девяти детей в ортодоксально религиозной семье и до пяти лет он не говорит. Нет, психически полноценный и со слухом проблем нет, но дети настолько запуганы властным отцом. что предпочитают не открывать рта вовсе. Их дружба начнется с того, что каждый достанет из носа по козявке и финский мальчик съест свою. А секунду подумав, еще и козявку рассказчика. Что, тупо и противно? Да нет же, идиотически смешно. А потом один станет учить другого разговаривать и они придумают свой язык, который позже окажется эсперанто, выученным Ниёле из радиопередач в доме автора (у проповедника, как вы понимаете. радио в доме не водилось).
Вот это невыносимое, вопреки всему, стремление героев вперед и выше, оно и есть тот внутренний ядерный реактор этой отдельно взятой книги. Оно - то.что позволило мальчику из Сучьего болота написать книгу, переведенную на многие языки и еще много других, которые никто не переводил, но Микаэль Ниёми таки стал популярым в Швеции писателем и пьесы его на театре ставятся, и стихи издают. Невольно вспоминается автобиографическая "Разбитая музыка" Стинга, родившегося немного раньше в почти таком же медвежьем углу и так же всей головой ударенного в детстве об Элвиса. Почти таком, да не таком, все-таки Шотландия не северная Швеция. И семья была музыкальная, и учебу в средних классах талантливый смышленый мальчишка продолжил в гимназии, в то время, как его менее одаренные друзья остались в средней школе. Стартовые условия кое-что определяют. Не все, но многое.
Однако вышло как вышло, все, кто стремился вперед и выше, вознаграждены. Кроме друга автора. который умер молодым. Нет, о причинах смерти Неёле нам не расскажут. Просто жизнь - дорога со многими препятствиями, встреча с каждым из которых может оказаться для тебя фатальной. Что не мешает ей оставаться прекрасной. Книга начинается эпизодом путешествия рассказчика на Тибет и покорения намеченной вершины, после чего уж и спускаться надо. Тем более. что погода портится. а снежная буря в горах для одинокого путника явная смерть. Повинуясь безотчетному порыву, он опускается на колени перед табличкой. на которой местными письменами начертано что-то возвышенное, почтительно касается ее губами и... примерзает. Кто в детстве лизал качелю. тот поймет. Оторваться никакой возможности и уйти вместе с табличкой тоже. Она не просто привинчена, но еще и вмерзла. Завтра после бурана его труп найдут в позе мусульманина, совершающего намаз. От ужаса герой чуть было не обмочился, да удержался, дотянулся до кружки, пристегнутой к рюкзаку, пописал в нее и отлил себе жизнь. Такая это книга. Такая это жизнь.
