Девица одна так была голодна
Что живого лангуста схарчила. Смотри!
Нынче всякую зиму
Монстром непобедимым
Чуть за стол она - щиплет ее изнутри
Статус одного из столпов современной интеллектуальной литературы (Пинчон, Гэсс, Барт - три кита англоязычного постмодерна) сам по себе не способствует большой популярности. Уильяма Гэсса у нас, почитай, не знают. Ничего странного, до последнего времени у русского читателя было лишь две возможности спознаться с его творчеством: скромный "Мальчишка Педерсенов" и потрясающий, да не побоюсь этого определения - гениальный перевод "Картезианской сонаты", сделанный Алиной Немировой.
Для знакомства взяла первый роман Гэсса Omensetter`s Luck и очень скоро убедилась, что читать интеллектуальную прозу в оригинале - вовсе не то, что читать просто роман. То есть, об этом и без того знала, достаточно было экспериментов с пинчоновыми "Радугой" и "Лотом 49", которые должны были раз навсегда отвадить от подобного рода попыток. Должны были, но не отвадили.
В общем, так, сразу посыплю голову пеплом и признаюсь, что девять десятых смысла и радости, который при хорошем раскладе могла бы извлечь из книги ускользнули за пределы моего понимания. Отчасти потому, что Гэсс непрост, но главным образом оттого, что позволила себе схалтурить во время чтения. Сейчас объясню, ни один роман не устроен таким образом, чтобы поддерживать ровное горение читательского интереса; всякая книга имеет в своем течении пики и спады. Как правило, на понижении упускаешь из виду какие-то детали, целые куски пережевываешь, как безвкусную мякину, но на очередном взлете наверстываешь упущенное, даже и с лихвой.
Когда читаешь на чужом языке, эта особенность не уходит, а в случае с таким сложным, многозначным, переполненным смысловыми пластами и непростым по структуре текстом, как "Оменсеттер", потеря нити повествования должна стать тревожной сиреной - вернись, перечитай, воспользуйся помощью техники, чтобы вникнуть. Я этого не сделала, понадеявшись на то, что уж к финалу-то все вамо собой разрешится: интерес вернется, способность понимать обострится, узлы развяжутся. А покуда буду наслаждаться дивной рифмованной прозой, выхватывая тут и там хвостики смыслов. Уильям Гэсс большой мастер по части ритмически организованной рифмованной прозы со многими аллитерациями и куски его текста можно просто прочитывать вслух для удолольствия полюбоваться их музыкой.
Чего в неведении своем не учла, так это того, что у всякого автора своя фирменная ситлистическая особенность, а крайняя запутанность и намеренное затемнение финала - Гэссова штучка. Он делает это везде (ну, по опыту знакомства с тремя вещами). И следовательно, к окончанию все только еще больше запуталось. Но тем не менее, не думаю, что краткий пересказ сюжета в данном случае станет таким уж страшным спойлером.
Время действия - семидесятые XIX века, в маленький городок Гилеан, что затерялся где-то в Огайо, прибывает прямо на фургоне некто Бреккет Оменсеттер с семьей: беременная жена, две милые дочурки. Воображение аборигенов поражает, что многочисленная поклажа даже не прикрыта тентом от дождя, этот человек как-будто уверен, что на всем протяжении следования хорошая погода будет сопутствовать ему.И что самое удивительное - так оно и есть. Удача Оменсеттера вскоре входит в поговорку, а сам он завоевывает сердца жителей Гилеана так легко, словно они всю жизнь ждали, на кого обрушить силу нерастраченной любви и наконец обрели объект.
Бреккет арендует дом у местного землевладельца Генри Пембера - когда родится сын (а он знает, что будет сын) нужно, чтобы его окружали красивые вещи и из окна он мог видеть красивые виды. И все идет хорошо. Кроме, разве, того, что необыкновенная удачливость Оменсеттера словно бы вытягивает блага судьбы из окружающего мира, дабы излить на голову любимца. А всем остальным достается меньше - по глупости ранит себя Пембер, неспокойно на душе у его бездетной жены красавицы Люси, а местный проповедник Фарбер, который неровно дышит к Люси, которая, кажется, не совсем равнодушна к постояльцу - просто исходит на (в общем, вы поняли).
Прежде пропадает Генри, аккурат после того дня, когда должен получить от жильца солидную сумму за постой, и привычная удача отступает от Бреккета. Люди смотрят на него подозрительно, малыш (сын, как и было предсказано) заболевает чем-то, напоминающем дифтерию. И, в общем, все становится плохо. А потом Генри находят повесившимся на высоченной сосне в чаще леса, деньги при нем. Зачем это сделал? Почему забрался в такую глушь и взобрался в такую высь? (чтобы насрать на головы птицам - мрачно шутит кто-то из горожан). И сам ли сделал или кто помог? И почему тогда солидная сумма серебром цела? Никто не знает, что богатейший человек города давно болен некоей дурной болезнью, предположительно подхваченной им в индейской резервации.
В общем, так, сразу посыплю голову пеплом и признаюсь, что девять десятых смысла и радости, который при хорошем раскладе могла бы извлечь из книги ускользнули за пределы моего понимания. Отчасти потому, что Гэсс непрост, но главным образом оттого, что позволила себе схалтурить во время чтения. Сейчас объясню, ни один роман не устроен таким образом, чтобы поддерживать ровное горение читательского интереса; всякая книга имеет в своем течении пики и спады. Как правило, на понижении упускаешь из виду какие-то детали, целые куски пережевываешь, как безвкусную мякину, но на очередном взлете наверстываешь упущенное, даже и с лихвой.
Когда читаешь на чужом языке, эта особенность не уходит, а в случае с таким сложным, многозначным, переполненным смысловыми пластами и непростым по структуре текстом, как "Оменсеттер", потеря нити повествования должна стать тревожной сиреной - вернись, перечитай, воспользуйся помощью техники, чтобы вникнуть. Я этого не сделала, понадеявшись на то, что уж к финалу-то все вамо собой разрешится: интерес вернется, способность понимать обострится, узлы развяжутся. А покуда буду наслаждаться дивной рифмованной прозой, выхватывая тут и там хвостики смыслов. Уильям Гэсс большой мастер по части ритмически организованной рифмованной прозы со многими аллитерациями и куски его текста можно просто прочитывать вслух для удолольствия полюбоваться их музыкой.
Чего в неведении своем не учла, так это того, что у всякого автора своя фирменная ситлистическая особенность, а крайняя запутанность и намеренное затемнение финала - Гэссова штучка. Он делает это везде (ну, по опыту знакомства с тремя вещами). И следовательно, к окончанию все только еще больше запуталось. Но тем не менее, не думаю, что краткий пересказ сюжета в данном случае станет таким уж страшным спойлером.
Время действия - семидесятые XIX века, в маленький городок Гилеан, что затерялся где-то в Огайо, прибывает прямо на фургоне некто Бреккет Оменсеттер с семьей: беременная жена, две милые дочурки. Воображение аборигенов поражает, что многочисленная поклажа даже не прикрыта тентом от дождя, этот человек как-будто уверен, что на всем протяжении следования хорошая погода будет сопутствовать ему.И что самое удивительное - так оно и есть. Удача Оменсеттера вскоре входит в поговорку, а сам он завоевывает сердца жителей Гилеана так легко, словно они всю жизнь ждали, на кого обрушить силу нерастраченной любви и наконец обрели объект.
Бреккет арендует дом у местного землевладельца Генри Пембера - когда родится сын (а он знает, что будет сын) нужно, чтобы его окружали красивые вещи и из окна он мог видеть красивые виды. И все идет хорошо. Кроме, разве, того, что необыкновенная удачливость Оменсеттера словно бы вытягивает блага судьбы из окружающего мира, дабы излить на голову любимца. А всем остальным достается меньше - по глупости ранит себя Пембер, неспокойно на душе у его бездетной жены красавицы Люси, а местный проповедник Фарбер, который неровно дышит к Люси, которая, кажется, не совсем равнодушна к постояльцу - просто исходит на (в общем, вы поняли).
Прежде пропадает Генри, аккурат после того дня, когда должен получить от жильца солидную сумму за постой, и привычная удача отступает от Бреккета. Люди смотрят на него подозрительно, малыш (сын, как и было предсказано) заболевает чем-то, напоминающем дифтерию. И, в общем, все становится плохо. А потом Генри находят повесившимся на высоченной сосне в чаще леса, деньги при нем. Зачем это сделал? Почему забрался в такую глушь и взобрался в такую высь? (чтобы насрать на головы птицам - мрачно шутит кто-то из горожан). И сам ли сделал или кто помог? И почему тогда солидная сумма серебром цела? Никто не знает, что богатейший человек города давно болен некоей дурной болезнью, предположительно подхваченной им в индейской резервации.
А потом счастливчик Оменсеттер с семьей (младенец выздоровел, ура!) покдает Гилеан,все так же не затентовывая фургона, удача снова с ним. Деньги, которыевдова отказалась принять,переходят в церковный фонд, а вскоре в них запускает руку совершенно деградировавший Фарбер, который получил назад паству, но не получил ее любви. Некоторые люди просто не внушают любви. Спустя годы, после смерти Люси Пембер ее ииму щество уходит с молотка и среди вещей колыбель, сделанная Бреккетом для малыша.
Из того, что понравилось и поразило воображение: кот на железнодорожной станции, лиса и девочки Оменсеттера; мальчик, который умирает после ампутации ног. и таки да, Гэсс потрясающе хорош.