‘I Don’t Know Where I Am’
‘It Doesn’t Matter Where I Am,’ it makes no difference. I’m here..
Я не знаю, где я.
Не суть важно, единственное, что имеет значение - я здесь.
Не суть важно, единственное, что имеет значение - я здесь.
Я читала книгу "Полеты", ну, потому что так переводится на русский английское Flights, да не выпендреж вовсе, просто каждый день читаю что-нибудь на английском и если есть возможность выбора, то книга, прошедшая через сито отбора престижной мировой премии, по определению имеет больше шансов оказаться стоящей, а Flights Токарчук взяли Букера 2018, какие еще нужны рекомендации? И мне в голову не пришло поискать русского варианта. Ну, хотя бы потому, что по опыту громкие литературные новинки на полгода-год запаздывают к русскому читателю, и удивилась вчера, найдя роман в русском переводе под названием "Бегуны" Отчего "Бегуны", когда должны быть "Полеты"?
Может быть имеется в виду фразеологизм "Fight or Flight"? "Бой или Бегство" и герои Токарчук, способ жизни которых беспрестанное перемещение в пространстве, выбрали второе? Это оказалось недалеко от истины. Названием "Бегуны" (Bieguni в оригинале, кстати. написанные еще в 2007 году, потому неудивительно, что есть русский перевод) обязаны русской старообрядческой секте Бегунов, проповедовавших физический уход от зла, которому не можешь противостоять в честном бою: не-был-не-замечен-не-привлекался; не быть нигде, постоянно неремещаться в пространстве, не оставлять следа в официальных списках; не платить налогов, отказываться от военной службы, не получать государственных документов. Философия эскапизма, возведенная в абсолют. Ольга Токарчук тоже ведь не вполне этническая полька, корни ее украинские, а свои первые публикации делала под псевдонимом "Наташа Бородина" (салют, Лев Николаевич).
Разумеется, на страницах романа мы имеем дело с философией Бегунов, адаптированной к реалиям XXI века, пуританскую скудость раскольничьего быта оставим XVIII веку, современная жизнь предоставляет выбравшему бегство много больше радостей комфорта, но суть остается неизменной - быть вовлеченным в как можно меньшее количество социальных связей. А необходимость все-таки пользоваться официальными документами, хотя бы на стадии покупки билетов или бронирования жилья, с лихвой искупается подаренной интернетом возможностью удаленного заработка и безгранично распахнутым миром (по крайней мере, на большей части европейского и американского континентов).
С первой составляющей книги более-менее ясно, но дело в том, что книга Токарчук только отчасти об этом, не в меньшей степени она об... анатомии. И как связано? А вот поди разбери, как ей удается увязать, все эти истории о кунсткамерах, музеях уродов, коллекциях восковых фигур, ампутированных конечностях, прозекторских, вивисекциях разного рода с полетами. Но удается, да так, что у читателя диковинным образом возникает впечатление Планеты, как единого организма, по кровеносным и лимфатическим сосудам которого перемещаются лимфацитами-эритроцитами-фагоцитами беспокойные бегуны, которым не сидится, вот, спокойно на месте.
Разумеется, на страницах романа мы имеем дело с философией Бегунов, адаптированной к реалиям XXI века, пуританскую скудость раскольничьего быта оставим XVIII веку, современная жизнь предоставляет выбравшему бегство много больше радостей комфорта, но суть остается неизменной - быть вовлеченным в как можно меньшее количество социальных связей. А необходимость все-таки пользоваться официальными документами, хотя бы на стадии покупки билетов или бронирования жилья, с лихвой искупается подаренной интернетом возможностью удаленного заработка и безгранично распахнутым миром (по крайней мере, на большей части европейского и американского континентов).
С первой составляющей книги более-менее ясно, но дело в том, что книга Токарчук только отчасти об этом, не в меньшей степени она об... анатомии. И как связано? А вот поди разбери, как ей удается увязать, все эти истории о кунсткамерах, музеях уродов, коллекциях восковых фигур, ампутированных конечностях, прозекторских, вивисекциях разного рода с полетами. Но удается, да так, что у читателя диковинным образом возникает впечатление Планеты, как единого организма, по кровеносным и лимфатическим сосудам которого перемещаются лимфацитами-эритроцитами-фагоцитами беспокойные бегуны, которым не сидится, вот, спокойно на месте.
Кто они, вестники разрушения или надежда на спасение в грядущем апокалипсисе? Перерожденцы-мутанты, опередившие время и мало общего имеющие с массивом оседлого человечества, которому придут на смену? Тупиковая ветвь эвлолюции, как неандертальцы? И зачем такой интерес к консервации умерших тканей, не проще ли кремировать да и развеять по ветру. Не знаю, ничего не знаю, могу только сказать, что очарована историей о кошке, у которой можно раздвинуть ткани брюшка и посмотреть-потрогать все ткани, сосуды, косточки (была в книге и такая). Горевала, читая о Ататюрке, который в стремлении приблизить Стамбул к идеалу европейского города, приказал отловить городских собак, да свезти их на пустынный остров без еды и воды. И горожане долго после слышали ужасный вой и визги несчастных обреченных. Плакала с той историей, когда она навещает его, умирающего, в хосписе, говорит о пустяках, курит с его сестрой, которая ее ненавидит и уходит, чтобы продолжить свой бесконечный полет. А он остается умирать.
Странная, классная, ни на что, прежде читанное, непохожая книга.