Wszystko będzie dobrze.
Все будет хорошо
- Жаль, не с кем разделить впечатление от польских детективов.
- Я бы попробовала, польского еще не читала. Давай ты подыщешь достойный, вместе прочтем.
- Вот хвалят книгу и автор интересный, правда, ни разу не детектив.
- Еще лучше, я вообще не по детективам, - отвечаю.
И начинаю слушать «Ржавчину» Якуба Малецкого в исполнении Анджея Ференца. И горькое очарование этой истории затягивает меня. Сказать, что в начале понимаю с пятого на десятое – значит сильно польстить себе. Некоторые фрагменты ложатся на слух почти ясными, и уже начинаю гордиться. А потом р-раз, и ничего не понятно. Но дорогу осилит идущий, а путь в тысячу ли начинается с первого шага. Слушаю книгу по кругу. Три-четыре-пять раз, при малой поддержке ознакомительного фрагмента. Объем небольшой, главы разбиты на комфортные, компактные, устроенные под восприятие сетевого человека, подглавки.
Мальчику осенью в школу, но пока лето, родители оставили его у бабушки (городок, сельцо. местечко?), сами поехали на концерт. Аж в Берлин, а что, на дворе 2002, границы проницаемы. Шимек и не переживает, что не взяли, мама обещала привезти новых комиксов про Астерикса. У него тут свои дела – вместе с другом Яцеком Будикевичем подкладывать на рельсы монеты. Тонна стали сплющит и деформирует кругляш, а если повезет, спрессует положенные одна на другую денежки. И получится настоящее сокровище. Угу, опасная забава, но это мы с вами понимаем, а в детстве я была такой же шантрапой и занималась почти тем же. Душно, жарко. Родители уже должны вернуться, с ними ехать домой: кормить рыбок; красить коров, (папа приносит Шимеку карточки, на которых изображены коровы, и нужно очень тщательно, нигде не выходя за контур, закрасить пятна на боках); читать новые комиксы. Перед бабушкиным двором кроме её старой машины, еще две, но нашей среди них нет. Шимек входит и его жизнь заканчивается. Не будет больше кормления рыб и малевания коров, не будет Астерикса, не будет папы, не будет мамы. Родители погибли, возвращаясь с концерта.
«Бог забрал их», - говорит мальчику тетка («Божья» - так слышу я, так же он). И начинает бояться, что эта страшная Божья, которая в одночасье может лишить тебя самого дорогого, отберет вообще все. Прячет свои сокровища, игрушки и комиксы в стиральную машинку («прялка» по-польски). Почему туда? Как-то раз мама, когда испачкал любимую футболку с изображением гуру черепашек Ниндзя и сильно расстроился, сказала: «У нас есть средство спасти Сплинтера, стиральная машина - будет как новенький». «Она всех может спасти?» - спросил недоверчиво. «Всех». Он думает, что если бы нашлась достаточно большая прялка, куда могли войти родители, они бы могли спастись. Страшная «Божья» ходит по ночам вокруг дома, и чтобы не забрала его, мальчик привязывает себя за ногу к батарее. Бабушка Тоська не выбросит игрушек. Попросит брата отвезти ее в город, чтобы купить другую стиралку. А увидев как-то ночью шнур от батареи к ноге, говорит, что не надо больше привязываться – если Божья придет, она ее застрелит. Да, есть пистолет. Покажи. Показывает.
Это не вписывается в привычные стандарты семейной саги с ее «судьба семьи в судьбе страны» и значимостью маленького человека, на которого даешь себе труд посмотреть пристально. Здешние малые люди не воссияют во славе, останутся малыми, один только и будет прапрадед Люциан, голыми руками заваливший медведя – фигура пафосная и столь же легендарная для героев книги, как для читателя. Да и у него не обойдется без странностей, боится кладбищ и похоронить себя завещал в саду под яблоней. Но рассказ о судьбе семьи будет, как без него. О праведных людях, в маленькую жизнь которых вгрызается век-волкодав, о войне, бомбежках, депортации. О том, что всегда были те, кому хуже, чем тебе. Много хуже. И о том, что в твоем поведении было до смешного мало героизма. Да что там, в ключевые моменты жизни вела себя как дура. Отец во время войны лежит и умирает от гриппа. Он плачет, а у тебя дурацкий смех (стыдно, потом всегда стыдно).
А вспомнить, как лишилась пальцев: хотела сделать маме сюрприз, написала на табличке "Наш дом", стала закреплять ее... Потом, спустя сорок лет, на этом самом месте Шимек успеет отдернуть руку от летящего на пальцы топора. Он вообще ладный паренек, ничего, что лядащий. Были б кости, мясо нарастет. Но ведет себя по-мужски. И все у них потихоньку налаживается. Пока очередной виток бессмысленной беспощадности Судьбы не обращает в прах то что тебе дороже всего: родные люди, любовь, дружба. Мир, где крохотная ошибка влечет фатальные (и тотальные) последствия. А может лучше вовсе ничего не делать, чтобы уж наверняка не ошибиться? Затаиться, спрятаться, превратиться в ящерицу?
Не выйдет, когда ты рожден человеком. И ты еще успеешь спасти друга, а ее уже нет. Да и не нужно, она сама для себя решила. Имеет право. Погрусти, но не горюй. Каждый выбирает для себя и если иначе не счистить слоя ржавчины, покрывшего действительность, пусть в этом поможет сталь. Выход всегда есть. Все будет хорошо.