Моя мать была еще та.
Ага, спаси Господь ее душу,
Так хорошо изображавшую крота.
"Dear Old Mommie".
Теодор Рошак в "Истоках контркультуры" говорит о том, что она стала возможной, благодаря серьезному улучшению благосостояния нации. У родителей появилась финансовая возможность баловать детей, дети получили достаточно досуга при всеобщей грамотности и резком отторжении от прежних ценностей: "Глядите, что вы сотворили с Миром, опираясь на них. Нет, мы пойдем другим путем". То есть, сначала появилась целевая аудитория, готовая и желающая воспринимать; в терминах рынка, создался спрос. А предложение не заставило себя ждать, природа не терпит пустоты.
В случае Ричарда Бротигана верно лишь наполовину. Он был грамотным и, как большинство американских городских детей, имел достаточно свободного времени. Что до "финансово баловать" - это не о том, кто впоследствии стал одним из идолов контркультуры. Да ведь и родился в разгар Великой Депрессии, в тридцать пятом, когда до начала экономического подъема было еще больше десятилетия. Первых десяти лет жизни ребенка. которые во многом определяют уровень его будущей социализации, отношения к миру, социальных притязаний. Какие уж тут притязания, когда живешь не в бедности даже, а в нищете, непрестанно переезжая с места на место, приспосабливаясь к очередному отчиму и не получая того, что каждому ребенку нужнее красивых игрушек - тепла материнской нежности.
У выросших в детдоме, даже при сильном стремлении создать семью, в которой дети будут счастливы и окружены заботой, есть серьезная проблема - они не знают как, не научены. Не в том дело, что в семьях кто-то занимается воспитанием специально, а в том, что в нормальной семье это впитывается из воздуха, Ричи неоткуда было взять и, хотя я далека от того, чтобы впадать в крайность, обвиняя во всех бедах и горестях, постигших взрослого человека, его детские психотравмы; не признавать их значимость вовсе - обратная крайность. Итак, гуру контркультуры стал человек, лишенный корней, талантливый и хорошо сознающий свой талант, но совершенно не амбициозный. Думаю, ему было достаточно радости делать то, что делает и для Ричарда Бротигана мало что изменилось бы, не случись в его жизни той невероятной славы, какая в мгновение ока вознесла к вершинам популярности.
"Ловля форели в Америки" не роман в строгом смысле (да вообще ни в каком смысле не роман): нет сюжета, нет композиции, нет героев, никакой объем. Ряд разрозненных заметок в отчасти абсурдистском, частью лимерическом стиле. Хармс в Америке шестидесятых или, скорее, "Алиса в стране Форелей" с той же зачарованностью происходящим и тем же умением придерживаться собственой позиции, хотя бы мир вокруг становился все чудесатее и чудесатее. И мне не надо принадлежать к тому поколению, которое обожало книгу, как нет необходимости отождествлять себя с жителями страны. вынесенной на обложку, чтобы понять - книжка хороша. Той милотой и обаянием, какие близки сердцу каждого. Даже если он вообще никогда и нигде не ловил форели, не говоря уж об Америке.