Погляди на этих лебедей. Чего мы от них ждем? Гармонии, красоты движений… Мы пытаемся с их помощью вообразить, что мы счастливы и даже что сами лебеди счастливы. Но погляди, как они себя ведут. Скользят в величавом спокойствии, в них есть что-то возвышенное, так уж они плавают, и шея у них такая длинная, что им приходится ее выгибать. Но погляди, как они преследуют, как мучат друг друга. И смотри, какие у них безобразные глаза, какие-то узкие щелки, наверное для того, чтобы они поменьше видели и вечно подозревали друг друга.
Норвегия на литературной карте мира не моя страна. Соседей по Скандинавскому полуострову, датчан и разных прочих шведов воспринимаю совершенно своими, внутренняя логика и глубинная мотивация их поступков ясны; они, за вычетом некоторых ментальных особенностей, кажутся родными, как люди из соседнего подъезда. Норвежцы вещь в себе, изначально непостижимая, воздвигают между собой и миром ледяные стены ("Ледяной замок" Тарьяй Весос); щетинятся острыми иглами, а к финалу стремятся превратиться в костяную пуговицу ("Пер Гюнт" Генрика Ибсена); воздвигают стены, щетинятся иглами, превращаются почти в пуговицу, как мальчик из этой книги.
Знаете, сколько раз с начала чтения я говорила себе: "Ненавижу мелкого ублюдка!"? Много. Зачем же не бросила тогда, для чего продолжала читать/слушать? Ну, во-первых, придерживаюсь принципа: тронул - ходи и начатого стараюсь не бросать с полдороги. А во-вторых, для понимания, что книга хороша, нет нужды идентифицировать себя с героем. Сложносочиненный аромат подлинной литературы витает над романом. А гадкий лебедь Вилфред, словно бы заклятьем злого тролля лишенный необходимости пройти на внешнем уровне через стадию гадкого утенка, и оттого заплативший вдвойне, втройне, вдесятеро более тяжелую дань на внутреннем - он живой, теплый, отталкивающий и притягательный.
Говорят, кому многое дано, с того многое спросится, мальчику изначально дано многое: ангельская внешность, способности к музыке и языкам, естественным образом усваиваемая сложная наука политеса и куда более непростое искусство манипулировать людьми, добиваться от них того, что ему хочется, низводить до уровня инструментов в своей игре. И вот тут, господа, имеет смысл напомнить, чтомелкий убл маленький лорд - всего лишь ребенок. Не в смысле изначальной неподсудности "онижедети", а в том. о каком мы обычно забываем, думая о детях - их примитивности. Любой, самый талантливый и одаренный ребенок - не до конца сформированная социальная личность с теми понятиями морали и нравственности, какие привьют ему в среде.
Когда мать озабочена только и исключительно соответствием образа ее дорогого сыночка идеалу маленького лорда Фаунтлероя: бархатные костюмчики, букольки, шарканье ножкой и прочее комильфо - ждать следует того, что мальчик превратится в девочку или открыто взбунтуется, или вступит на опасный лед двоедушия. В случае с Вилфредом происходит третье и автор, с дотошной вивисекторской подробностью, препарирует юную душу, вываливая на читателя содержимое ее язв и гнойников. Честно сказать, неприятно. И жалеешь мелкого дурачка, вообразившего что все вокруг "твари дрожащие", а он "право имеет, и понимаешь - такой уж он изначально, со внутренней червоточиной, потому и устремился так охотно, без внутреннего сопротивления, по пути лицемерия.
Я не случайно упомянула достоевские словосочетания, стиль и литературная манера Юхана Боргена близка маниакальной бесноватости Федора Михалыча. Зачем, в самом деле, стремиться разглядеть моральный закон внутри и поднимать глаза на звездное небо, когда можно впериться в гноище (ах, какая благодать - кожу с черепа сдирать, сладким гноем запивать. и жевать-жевать-жевать, и болячками хрустящими закусывать) и на этом играючи обрести многие дивиденды - люди любят про всякого рода уродов, на их фоне сами они кажутся себе почти красавцами.
Говорят, кому многое дано, с того многое спросится, мальчику изначально дано многое: ангельская внешность, способности к музыке и языкам, естественным образом усваиваемая сложная наука политеса и куда более непростое искусство манипулировать людьми, добиваться от них того, что ему хочется, низводить до уровня инструментов в своей игре. И вот тут, господа, имеет смысл напомнить, что
Когда мать озабочена только и исключительно соответствием образа ее дорогого сыночка идеалу маленького лорда Фаунтлероя: бархатные костюмчики, букольки, шарканье ножкой и прочее комильфо - ждать следует того, что мальчик превратится в девочку или открыто взбунтуется, или вступит на опасный лед двоедушия. В случае с Вилфредом происходит третье и автор, с дотошной вивисекторской подробностью, препарирует юную душу, вываливая на читателя содержимое ее язв и гнойников. Честно сказать, неприятно. И жалеешь мелкого дурачка, вообразившего что все вокруг "твари дрожащие", а он "право имеет, и понимаешь - такой уж он изначально, со внутренней червоточиной, потому и устремился так охотно, без внутреннего сопротивления, по пути лицемерия.
Я не случайно упомянула достоевские словосочетания, стиль и литературная манера Юхана Боргена близка маниакальной бесноватости Федора Михалыча. Зачем, в самом деле, стремиться разглядеть моральный закон внутри и поднимать глаза на звездное небо, когда можно впериться в гноище (ах, какая благодать - кожу с черепа сдирать, сладким гноем запивать. и жевать-жевать-жевать, и болячками хрустящими закусывать) и на этом играючи обрести многие дивиденды - люди любят про всякого рода уродов, на их фоне сами они кажутся себе почти красавцами.
Резюмируя: книга хороша, хотя не моя. Героя жаль, из него мог бы получиться по-настоящему классный парень, если бы изначально не был "с говнецом". Аудиоверсия, начитанная Семеном Янишевским, недурна, хотя на мой вкус немного слишком эмоциональна, предпочитаю более ровный тон. Ах да, чуть не забыла сказать о главном: там, где слова воздвигают между тобой и кем-то, чем-то непреодолимую стену, может помочь музыка. Божественный "Пер Гюнт" норвежца Эдварда Грига - совершенно моё.