Была в советское время, когда понятие "шансон" не стало еще достоянием масс и определенного рода песенная культура называлась попросту "блатной", песенка о супружеской паре. Исправно покупавшей у спекулянтки заграничные шорты и решившей вдруг приобщиться к высокой культуре. Посредством приобретения порнокассеты. Подробности их приключения стерлись из памяти, но отлично помню рефрен: Все, что кроме шортов, не для нас!
Примерно так воспринимала до последнего времени великих мастеров абсурда, которых подарила миру вторая половина двадцатого века. Попыталась в юности читать Сартра, но в том месте, где человек начинает поедать сэндвич, сооруженный из найденных на помойке продуктов. С видимым удовольствием. Почувствовала неодолимое отвращение, сказала себе: нет, подруга, все, что кроме шортов - не для нас. И на долгие годы покинула поле высокой концептуальной литературы.
Когда бы не заметка уважаемого
belkafoto о Беккете,самая значимая, по мнению критиков, пьеса прошлого века так и осталась бы для меня существующей в другом мире. Подступаться было страшно. Ну, как не пойму ничего? Почувствую себя тупой, буду злиться и ненавидеть автора, героев и, в конечном итоге, себя? Почитала Википедию, пришла к выводу, что феноменальный успех пьесы обусловлен точным попаданием в настроение поколения, рожденного и взрослевшего с Нептуном в Скорпионе.И что она, как большинство остромодных вещей, устарела раньше, чем успела износиться. А потому читать ее ни в коем случае не буду. И... начала. А начав, не смогла оторваться, пока не закончила. Что не есть подвиг, объем небольшой. Содержание колоссальное.
День Сурка. который длится столько, что герои позабыли прежнюю свою жизнь. Которая была? Кажется? В нынешней ни в чем нельзя быть уверенным. Кроме того, что Мир враждебен, жизнь скудна, скупа и жестока. А крохи нежности, которые могут дать объятия, мгновенно обесцениваются холодом и пустотой. Которые бросаются на людей, что осмелились проявить ее в отношении друг друга, как лютые звери.
Владимир и Эстрагон проживают день за днем в повторяющемся бестолковом сне. Ругаясь и мирясь. Проявляя друг о друге неуклюжую заботу. Которая мало что может, но она лучше, чем построенные на рабской зависимости и презрении отношения, что демонстрирует другая пара персонажей. Поццо и Лакки. И наши умные глупцы получают в абсурдной игре некоторое преимущество. Они сохраняют память и целостность.
Но они просто ждут. Ничего не делая. Возле этого убогого дерева, которого недостаточно даже для того чтобы повеситься. Оттого их мир с каждым новым прожитым днем все больше тускнеет и выцветает. Теряя богатство значений, лишаясь смысловых оттенков. Нет созидания, один только вялый, как трепыхание мотылька, уже обжегшего крылья о лампу, бунт. К таким Годо никогда не придет.
А все-таки они милые.