Мне везло на книги в этом году. Всегда везло, но читала прежде только на русском, а теперь прибавился английский "в удовольствие" и испанский "понимая". Сейчас объясню, чтение книг на иностранных языках проходит через многие степени понимания, ощущения от чтения, градаций свободы продвижения:
1."Ни в зуб ногой" - пытка - лежать, спеленутым младенцем.
2. Проблески понимания - интересно, но тяжко - пробовать ползти.
3. Восстанавливать из контекста - гордость за себя - продвигаться на четвереньках.
4. Понимать большую часть прочитанного - рутинно и: "а не бросить ли?" - ковылять с тростью.
5. Понимать оттенки смысла - "ты это сделала!" - идти, спотыкаясь.
Дальше другие степени, где "бегать", "прыгать" и "летать", до них мне далеко, хотя теперь не думаю, что невозможно. В том отличие любимого занятия от всяких прочих - оно содержит внутри себя достаточный стимул для продолжения, тут бы добавить, что читать я люблю, но это уже лишнее. Итак, по-английски прочитано три Дэвида Митчелла, три Стивена Кинга и один Макс Барри. Поколебавшись между "Тысячью осеней Якоба де Зута" и "Простыми смертными" Митчелла, все-таки отдам пальму первенства кингову "Кто нашел, берет себе". Ну, потому что это о странных вещах, которые делает с людьми любовь к чтению и потому что Кинг - Это Кинг и просто потому что.
С книгами на испанском проще, читаю на этом языке одну только Исабель Альенде, угу, потому что люблю ее, а русских переводов мало. Прочла пять романов, о колебаниях речи не идет, "Паула" - книга, написанная у постели умирающей дочери; горько-тоскливая, исповедальная и мягко-лиричная в одно и то же время. А местами забавная, нет внутреннего противоречия, в жизни находится место всему, как и в смерти; относясь к себе излишне серьезно, рискуешь перестать быть живым. Вот еще одна причина, по которой люблю Стивена Кинга и вот, что общего у него с Исабель Альенде - оба не боятся смеяться в самых напряженных и трагичных ситуациях. И вот, чего чертовски не хватает "Маленькой жизни" Янагихары для того, чтобы стать по-настоящему великой - не относись к себе слишком серьезно.
И, коль скоро заговорила о "Маленькой жизни", это плавно переводит к прочитанному в уходящем году на родном языке. Потому что настоящее читательское наслаждение с бегом, прыжками и полетами - все-таки он, великий могучий, свободный, правдивый. Русского было мало: "Мой лейтенант" Гранина, "Железная бездна" Пелевина и "Теллурия" Сорокина. Ни одна книга не зацепила по-настоящему, просто неплохо все. То о прозе, но были "Северные элегии" Ахматовой и много Бродского, нечитанного прежде, то и другое гениально.
С радостью открыла для себя Кортасара и Льосу, интересным показался Дональд Майкл Томас, совершенно не впечатлила Амели Нотомб и укрепилась во мнении, что Голдинг - не мой писатель, ни в какой из возможных степеней. Интересными, но искусственно преувеличенными по значительности показались Милорад Павич и Антония Байетт. Подарили много читательской радости Джулиан Барнс и Франзен (да, о модной "Безгрешности"); тяжелым, но сильным и своевременным романом стала "Маленькая жизнь" (см.3 абзац).
Книгой года назову "Дом на краю света" Каннингема, неважно, что не модная новинка, и все (кто есть кто-то) давно прочли. Простая история о нас с вами, в которую безоговорочно веришь; герои, каждым из которых становишься в какой-то мере, читая; суровая жестокая нежность. И в ней разлита настоящая любовь. Которой оказывается так много, что можно было бы захлебнуться, если б была водой, но не вода - воздух. И ты дышишь, полной грудью, читая.
Немного горжусь собой. что одолела "Кантианские вариации" Мамардашвили, давно люблю его, хотя читать не посоветую, это для очень умных (не в том смысле, что себя к таким причисляю, хотя, да, в том). Из нехудожественного с интересом прочла "Алогичную культурологию" и "Прыжок через быка" Ильи Франка - было интересно узнать человека, подарившего радость чтения на чужих языках (а начиналось у меня все с адаптаций по его методу) в другой ипостаси. Пожалуй, все. Спасибо уходящему году.