Один мой друг решил недавно, что часть жизни, касающаяся эстетических впечатлений, упущена им. Сочетая серьезный подход с некоторой долей здорового авантюризма и спокойной решимостью БМП двигаться в заданном направлении (мужик решил, мужик сказал, мужик сделал), навел справки у понимающих людей и принялся вояжировать по столичным театрам.
Среди прочих (большей частью разочаровавших), рекомендовали ему."Машина. Мюллер", с голоса это прозвучало, как "машина Мюллера", породив во мне, эстетически непродвинутой, нездоровый смех и ассоциации с эпизодом из "Крысиных бегов", который можно условно назвать "Машиной Гитлера". Так или иначе, опосредованно, через впечатления друга, приобщилась прекрасного (какая все-таки гадость, эта ваша заливная рыба) с несколькими модными спектаклями.
"Машина" оказалась хронологически последней. Ждала привычно удрученного отчета, получила неожиданно восторженный. О спектакле Кирилла Серебренникова не только мой приятель говорит хорошо. Заинтересовалась, пошарила в интернете - все славословят. Почитала источник, мюллеровы пьесы - такая чухня. Как же. думаю, из такого кошмара сваяли артефакт, будоражащий умы? Какая там главная фишка?
Голые люди в качестве живых декораций.
- То есть, затянутые в трико телесного цвета? (припоминая убогую постановку "Мастера", виденную в юности, Гелла и Маргарита на балу были в таких).
- Нет, обнаженные.
- То есть, без одежды?
- Да?
- Совсем?
- Абсолютно
- И к-как впечатление?
- Потрясающее, шестнадцать статистов (восемнадцать - говорит гугл): восемь мальчиков, восемь девочек, все худые, длинноногие и мускулистые, перемещаются по сцене, изменяя графический рисунок действия, соединяются в причудливые плетенки, служат фоном и мебелью происходящего.
Еще вокал. Мужик с поразительной силы и диапазона голосом. Текст: монологи с диалогами. Замечательной остроты и динамизма интеллектуальное реалити-шоу.
- Но основой все-таки ню? Сиськи-письки?
- Ты не понимаешь. В этом нет или почти нет сексуальности. Раздетые худющие девчонки не возбуждают мыслей о плотском.
- Ага, мальчишки возбуждают.
- Ну, смотреть на них, точно, интереснее. Но дело в том, что это принципиально иное. Не свальный грех на театре. Не тело, как источник соблазна. И даже почти снивелированные половые различия. Они в другом качестве на сцене. Как элементы меняющейся картинки в калейдоскопе.
Нет, как раз я понимаю. Объяснила бы, где уже слышала о подобном, да ты не поймешь. Для того нужно читать и любить то, что люблю я, а мы все разные. Ладно, замнем для ясности. Так бы и оставила впечатление для себя, не делясь, когда бы новостная лента не принесла фотографии из британского городка Халла. Американский фотограф Спенсер Туник задумал серию инсталляций с большим количеством обнаженной натуры, жителям Халла предложили поучаствовать.
Для снятия возможных комплексов, добровольцев должны были выкрасить синей краской. Назывался проект "Море Халла". Ждали нескольких сотен, отозвалось три тысячи 
А знаете, подобное уже описано и неоднократно у Андрея Лазарчука. Даже не стану конкретизировать, где именно. Такой сорт чуждых человеческого ритуалов лейтмотивом его творчества.
Люди, теряющие с потерей одежды, защиту, самость, индивидуальность, становятся пластическим материалом в натруженных и вряд ли человеческих руках. Некая странная центростремительность стягивает их в тугой клубок, делая элементами пазла или мозаики, увидеть которую в законченном виде не дано участникам. Да и перестанут они быть, когда свершится. Мрачно, страшно, до вздыбившихся рудиментарных волосков по позвоночнику. Чужое.
Хорошо, что очередной мрачный прогноз не оправдался. В обоих проектах, о которых говорю здесь, имеющих отправной точкой такого рода материал, все благополучно. В театре - это возможность лучше понять и больше принять себя + эстетическое наслаждение. В фотопроекте - снятие зажимов и род групповой психотерапии + эстетика, но другого сорта.
Эпоха Водолея, господа: человек, как часть человечества, в котором сексистские различия перестанут быть значимыми, какими были прежде: человек - как часть природы "Море Халла" и органичная часть порожденной им технической цивилизации "Машина Мюллер". Но остающийся Человеком.