В соответствии с принципом лотереи, такое чаще, хотя не в приоритете. Больше приятных во всех отношениях, ладно скроенных и крепко сшитых, ничего не дающих ни уму, ни сердцу. Посмотрел - поставил галочку в графе "культур-мультур", двигайся дальше. А контактность никто не отменял и ненужные люди точечно вошли в тебя, затронули какие-то чувствительные струны, разладили внутренний строй. И придется тратить энергию на его восстановление. Оберегаю себя. Читаю пьесы или смотрю киноадаптации.
Со "Стеклянным зверинцем "Теннеси Уильямса" отношения особые. Прочла эту пьесу впервые подростком, второй раз перечитала меньше года назад. Очень захотелось, настолько сильно, что сделать оказалось проще. чем противиться желанию. Поди разбери, почему птицей в окошко стучится в твою душу какой-то текст. Птица вспорхнет и улетит, стоит подойти; это войдет в тебя, тихонько устроится, совьет гнездо и одним уютным местечком, где прежде была пустота, станет больше.
Эмилию Спивак любит мой муж. От слова "очень", она воплощает его идеал женщины, надполагать. В роли молоденькой рыжей адвокатессы из сериала про тайны следствия (мой идеал там Марья Сергеевна). А поскольку: 1. для мужчины доминантен интерес к одному типу женщин; 2. если любишь человека, проще самой полюбить то, что ему нравится, чем ревновать и ненавидеть - постольку: 1. чем-то неявным мы с ней похожи; 2. я тоже ее люблю.
Моя питерская неделя летела к концу, все было настолько хорошо, насколько вообще может быть, финального аккорда не хватало. На выходе из метро зацепилась взглядом за афишу спектакля "Синие розы", что-то брезжит на периферии сознания. Теннеси Уильямс? Не то, чтобы мнила себя знатоком его творчества, но "Трамвай "Желание", "Кошку на раскаленной крыше" и помянутый "Зверинец" знаю. "Синих роз" нет. Интересно, что это? Лезу в интернет, угу - помянутый "Зверинец", но "по мотивам" и в роли Лоры Эмилия Спивак. И есть спектакль аккурат в предпоследний день. Вот и финальный аккорд.
Театр на набережной Фонтанки; глаз, утомленный петербуржским камнем, ласкают деревья во дворе и скульптуры в духе анималистического механицизма. Хорошее место. Зал, очень широкий, но маленький в глубину. Говорят, такая конфигурация не слишком характерна для малых театральных залов. Декораций минимум: стеклянная конструкция, наподобие многих, составленных вместе, аквариумов да крохотный круглый столик, едва умещающий допотопный ремингтон справа от нее.
Да, это по мотивам. Первое действие откровенно провисает, обе актрисы хороши, но отчего-то обе.переигрывают. Форсированная жизнерадостность Аманды чрезмерна, даже имея в виду, что именно некоторый избыток ожидается от героини. Лора как-то совершенно чудовищно и уродливо хромает. Подождите, у девушки, правда одна нога чуть короче другой, что заставляет носить ортопедическую обувь и служит источником многих подростковых комплексов, так и не изжитых.
Но то, что делает Эмилия - явная клиника, предположить, что девочка, с таким тяжелым увечьем могла учиться в обычной школе, невозможно. Она физически не могла успевать на занятия, понимаете? И матримониальные материнские надежды в свете такой хромоты превращают Аманду из недальновидной, предпочитающей иллюзии взгляду в глаза действительности женщины в слепоглухонемого капитана дальнего плавания. Том безоговорочно хорош сразу и возраст актера, не совпадающий с возрастом рассказчика времени описываемых событий, не смущает. Это реминсценция.
А впрочем. кто я, чтобы судить об этом. Просто такое прочтение, которого не могу постичь своим малым разумением. Потому что спектакль хорош и это чувствую-понимаю с самого начала. У него, спектакля, свои резоны, собственная энергетика. И кто сказал, что она должна трафить моему пониманию? Второе действие не по мотивам, самый тот знаменитый драматург-гей XX столетья и это очень хорошо. На всем протяжении. Нет, резонанса, с которого начала, не случилось. Просто очень хорошо. А это совсем немало.
Я только закончу все же тем, что для меня "Стеклянный зверинец". В разное время разное и о разном, тем и велик Теннеси Уильямс. Сейчас - о том, как совершенно неподходящие друг другу люди оказываются вовлечены в отношения столь близкие, что любое микронное движение одного отдается эхом в глубинном естестве другого. И о том, как любое движение при таком раскладе становится источником боли. И как мы убиваем себя в ближних, становясь перманентной причиной страдания: день за днем, понемногу. Вытекаем из них по капле, пока не останется горстка сухого сора, где прежде был живой и родной человек. И как ничего не остается тогда, кроме уйти, разорвав остатки связи. Но как быть, если уходя, оставляешь на пепелище и живое, что дорого тебе? Ну вот.