Мне нелегко далось чтение. Не знаю, на какую часть причина в непривычности калейдоскопа декораций и гаджетов, с которых приходилось читать; на какую - в том, что написана она подростковым сленгом. Даже не так: герой - подросток из английской глубинки начала 80-х, но он еще и поэт. Повествование от первого лица. Потому жаргон проблемных тинейджеров перемежается высоким штилем и метафоричной манерой выражаться, характерной для человека, не чуждого поэтических прозрений.
Добавьте изрядно позабытые реалии времени: калькуляторы "Кассио", проигрыватели виниловых дисков, черно-белые переносные телевизоры, электронные наручные часы "Сейко" - вспомнили? Но с поправкой на английскость происходящего. То есть, мальчик ходит в школу примерно в одно со мной время и школа эта такая же неперспективная в табели о рангах учебных заведений, какой была моя, но это английская школа с ее специфическими особенностями, неочевидными для меня.
И это английская глубинка. С викарием; пабом и школьным кафе вместо столовой; домом у лесного озера, овеянном мрачными легендами; с тайным обществом, приводящим на память одновременно Робин Гуда и ку-клукс-клан. И во всем этом нужно ориентироваться. Ну согласитесь, не имея представления о классно-урочной системе Британии, трудно воспринять поэму героя-третьеклассника, опубликованную в парижском литературном журнале. А зная, что первый класс средней школы считается у них с одиннадцати лет, вполне себе проникаешься.Просто очень талантливый мальчик тринадцати лет.
При том сцена, в которой один его одноклассник застает другого, занимающимся сексом на автостоянке, за пределами моего понимания. Тринадцать-четырнадцать лет все же рановато для подобных экзерсисов, не находите? Тем более, девочка учится в том же классе. Это сейчас не к художественным достоинствам произведения, раз читаю четвертую уж книгу Митчелла в оригинале, значит для меня они очевидны, бесспорны и несомненны. К лингвистическим. Представляете, какое смешение лексики в одном отдельно взятом романе? И это я еще цыган не вспомнила; это еще о главном не сказала - заикании героя и его персональном "душителе".
Те редкие куски, где стилистика в рамках повествовательной манеры взрослого адекватного человека - они как подарок и подтверждение: да понимаешь ты английский, не отчаивайся. Но они редки, повторюсь. Что с того, Митчелл любит подобного рода качели со стилистическими играми, а я люблю его. В конце концов, всегда можно успокоить душу английским вариантом "Мама мыла раму", да ведь не хочется. Хочется, чтобы интересно и сложно. А это как раз такая книга.