В мире есть царь.
Этот царь беспощаден.
Голод названье ему.
Некрасов "Железная дорога".
Этот царь беспощаден.
Голод названье ему.
Некрасов "Железная дорога".
Ментальный голод не водит армии, не сгоняет в артели людей. Его действие более мягкое и щадящее. Без воздуха пять минут, без воды и сна пять дней, без еды месяц (везде плюс-минус с поправкой на выносливость и тренированность). Без достойного собеседника можно обходиться годами. Можно и десятилетиями. Даже не деградируя, если имеешь доступ к книгам, которые в этом случае выступают родом ментальных консервов (ни в коем случае не пренебрежительно, "всему хорошему во мне я обязан книгам"(с)).
Да и теперь поводом к тому, чтобы сказать, послужила одна из них. Что до наших причин, да кому они могут быть интересны? "Тысяча осеней Якоба де Зута", новый роман Дэвида Митчелла. После "Облачного атласа" влюбилась насмерть, "Сон № 9" оставил странное впечатление: Да полно, тот ли это писатель? Тот-тот, просто он везде разный. О чем, говорите, роман? У Япония - нет, спасибо, не люблю про Японию. Что, исторический? О, нет, терпеть не могу исторических сочинений. Как-как говоришь, вы на книжном сайте эту книгу обсуждали и пришли к выводу, что ерунда? Но ты же не прочел? А-а, туда не за тем ходят, книжки не главное, главное - общение с умными людьми.
Так и вышло, что, подбирая произведение для чтения на английском, остановилась на этом. Дело ответственное, с сочинением на языке оригинала много времени придется провести, это не по-русски сглотнуть за неделю. А тут еще помянутые особенности: исторический, значит лексика невольно тяготеет к архаизмам (хороший автор нипочем не пренебрежет лингвистическими возможностями погружения читателя в атмосферу, Митчелл хороший); голландцы в Японии - значит неминуемые трудности перевода; даже не только и не столько они - европейцы, собранные с миру по нитке, представители разных западных культур и сословий, язык которых может резко отличаться и в пределах одного этноса. Трудно? Тем интереснее.
Так и вышло, что, подбирая произведение для чтения на английском, остановилась на этом. Дело ответственное, с сочинением на языке оригинала много времени придется провести, это не по-русски сглотнуть за неделю. А тут еще помянутые особенности: исторический, значит лексика невольно тяготеет к архаизмам (хороший автор нипочем не пренебрежет лингвистическими возможностями погружения читателя в атмосферу, Митчелл хороший); голландцы в Японии - значит неминуемые трудности перевода; даже не только и не столько они - европейцы, собранные с миру по нитке, представители разных западных культур и сословий, язык которых может резко отличаться и в пределах одного этноса. Трудно? Тем интереснее.
Итак, молодой человек, образованный не то, чтобы блестяще, но очень неплохо, смышленый и серьезно относящийся к жизни едет в Японию клерком. Очень много он тут не заработает, но опыт и возможность обзавестись необходимыми связями могут способствовать дальнейшей карьере. Компания экспортирует медь. Самую высококачественную, остро необходимую Западу, в котором, если помните, промышленная революция. Герой обладает не самым удобным из человеческих свойств - естественной порядочностью, родом врожденной брезгливости к порочному поведению.
А в маленькой диаспоре, которую составляют служащие компании, воровство возведено в ранг добродетели и основным принципом: "Хочешь жить - умей вертеться", где "вертеться" означает "тащить, что не прибито гвоздями" и "не упустить возможности наступить на голову сопернику". Ситуация усугубляется тем, что прямая обязанность клерка - навести порядок в запутанном докомунтообороте фирмы, перекрыв многие ныне существующие возможности для старожилов. Ну и, не высшая математика понять - Якобу здесь не рады.
Он думает: "Я так здесь одинок"