Я не слушала "Uriah Heep", когда была молода, девичье сердце сразу и навек покорили "Queen", заняв все отведенные на эксперименты с иноязычным роком ниши. Но о группе знала и происхождение названия довольно рано перестало быть тайной. Персонаж романа Диккенса, того же, из которого великий  иллюзионист времен и народов возьмет псевдоним. Полагаете, хороший роман, если столько значимых реалий современной жизни на него завязалось? Надо бы почитать, но Диккенс - он ведь для старых и малых, в девичестве двухтомник миновал, до старости далеко, как-нибудь. когда-нибудь. Но если время приходит, внешние посылы теряют актуальность. Просто берешь и читаешь, не смущаясь непопаданием ни в одну из перечисленных возрастных категорий.

  И о, как нехорош Урия. Ну ладно: непривлекателен, альбинос, длинное костистое нескладное тело с непропорционально большими кистями рук, которыми то и дело теребит подбородок. Но главная его черта - извивается. Постоянно дергается всем телом, общаясь с другими людьми (предположить, что кто-то способен находиться в ежесекундном движении. оставаясь наедине с самим собой, ты не можешь, это было бы почти концепцией вечного двигателя. Значит - только в общении). Как он это делает?

Пытаюсь представить - не получается; пробую перед зеркалом - выходит комично, но довольно мило и все-таки КАК ОН ИЗВИВАЕТСЯ? И почему человек, так глубоко законспирированный ("Смирение и только смирение - мой девиз"), так умеющий подчинять себе обстоятельства, почему не озаботился элементарным - мимикрировать, стать "как все"? У него достаточно проблем с отсутствием пигмента, который сделал изгоем и белой вороной, но привыкнув к внешности человека. люди перестают обращать на нее много внимание. Не то с манерами. Что-то, раздражающее в других, всякий раз воспринимается остро неприязненно. К чему усугублять?

  И при том, несомненные достоинства имеются. Трудолюбив, стремится получать знания, И, и... да и все, пожалуй. Кроме привычки засиживаться допоздна в конторе. штудируя трактат по юриспруденции, ничего хорошего о мистере Хипе вспомнить не могу. Простота его хуже воровства, а уничижение паче гордыни. И как, черт побери, этот червяк сумел подчинить себе почтенного мистера Уикфилда? И его виды на Агнесс, о нет, только не это! Выбросите эту гадину на задний двор, да там и раздавите.

  Не получится. Человек не червяк, хотя бы даже и производил впечатление последнего. Но отчего так легко низводит до состояния твари дрожащей своего достойного и большой проницательностью обладающего, и умеющего заметить зло даже там, где его в помине нет, начальника? Ну, может оттого, что мистер Уикфилд сам открыл двери для такой возможности? Смотрите, есть планета Нептун, символизирующая склонность к обману и самообману (а также, при неблагоприятном расположении и аспектах - становиться жертвой обмана); запутанность и туманность; вещества, изменяющие состояние сознания. И Нептун является естественным управителем двенадцатого дома. Связанного с шестым - домом подчиненных, принципом оппозиции, развития и углубления (усугубления в данном случае) ситуации.

  Только название двенадцатого говорящее: "Дом тайных врагов". В том числе за то и люблю астрологию, что ненавязчиво и без занудного морализаторства, интегрирует в умеющих слушать знание. Хочешь, чтобы те, кто призван служить тебе, обратились тайными врагами, обкрадывающими, лишающими достоинства, свободы, разума - всего то и надо, регулярно изменять состояние сознания. А что уж ты выберешь для этого, какое средство: алкоголь, наркотики, безумную идею. адептом которой станешь - не суть важно. И за то люблю роман (ну в числе прочего).

  Ах да, есть еще один нюанс. При всей проблемности двенадцатого дома, вторым его хозяинов выступает Юпитер - Большое Благо астрологии. Дающий счастье в несчастьи и неожиданное спасение по типу "бог из машины", когда все уже кажется потерянным. Это нашло отражение в многочисленных житейских наблюдениях, вроде: "а был бы датым, ни царапинки б не осталось"; "пьяных и дураков Бог бережет". Тут лотерея, знаете ли, случалось слышать, что ангелы-хранители пьяниц плачут от усталости, а в конце все же надрываются. Но в этом романе Уикфилду везет. Аллилуйя.