Но название и автор не мгновенно в памяти возникли, прежде музыкальная тема, как ритмичное биение птицы изнутри груди, пониже горла, выше солнечного сплетения. Музыка, которая теперь внутри, цыганский джаз. Цыганский? А, ну да, все в жизни ассоциации не случайны. Джанго Рейнхард - цыган из сменивших кочевой образ жизни на оседлый и остепенившихся и переставший играть цыганскую музыку. Нет, по иным, чем у героини "Мятежных ангелов" причинам. Он сильно пострадал во время пожара и на левой руке два только пальца рабочих остались, а брат принес в больницу гитару, вместо привычного банджо и парень начал восстанавливаться, играя на ней джаз с поражающим медперсонал упорством.
У "Ангелов" другой музыкальный фон - Венгерские рапсодии Листа, а именно пятнадцатая, со звучащим в разных вариациях Маршем Ракоци. На которой, помните, сломалась Мария Магдалена Феотоки во время концерта, куда приглашена была Артуром Корнишем. И плакала беззвучно, но совершенно навзрыд. А потому что кровь, дети, это не вода и не одежда, которую можно надеть, выгулять и повесить после в шкаф до следующего подходящего случая. Кровь и все поколения предков с тобой и в тебе, где бы ты ни был, чем бы ни занимался. И куда бы ни шел, повсюду несешь с собой не только крону, что на виду, но корни, которые в глубине. Однако они именно и составляют ту твою часть, что не отнимется ни при каких обстоятельствах. Ту, что питает и поддерживает изнутри.
"Мятежные ангелы" - в очень большой мере книга о соотношении массовых долей корня и кроны в человеке, о внутренних глубинных побудительных мотивах, управляющих нашим поведением в куда большей мере, чем представляем себе и склонны когда-нибудь признаться. Кровь, слизь и экскременты - все, от чего презрительно отворачивается дочиста отмытая благоухающая парфюмерными отдушками шампуней, гелей и стиральных порошков культура общества потребления. Донельзя рафинированный, на порядок больше моего понимающий в таких областях изящного, о каких и представления не имею, Робертсон Дэвис бестрепетной рукой гения смешивает на страницах первого романа корнишской трилогии вещи, современным сознанием воспринимаемые как "суть несовместное".
Три квартиры почившего в бозе Френсиса Корниша, под завязку забитые произведениями искусства: живопись, скульптура, книжные раритеты, рукописи (в том числе нотные автографы великих композиторов; как вы не знали, что собственноручная запись партитуры может не в меньшей мере, чем картина или пасхальное яйцо работы Фаберже быть предметом вожделения коллекционера?). И Ози Фроутс, занимающийся исследованием испражнений, строящий собственную психофизиологическую классификацию человеческих типов, основываясь на длине и особенностях содержимого кишечника. И потрясающе красивые, похожие на ювелирные произведения срезы образцов дерьма под микроскопом.
Магазинная воровка, обряжающаяся для своих вояжей в порыпанное мешковатое пальто со многими внутренними карманами; тетка, набившая респектабельный дом в истеблишментном столичном районе под завязку копеечными жильцами; женщина, после смерти мужа сбросившая с себя самое воспоминание о европейской культуре. И виртуозная скрипачка, женщина-маг, скрипичный доктор, которому в обстановке строжайшей секретности препоручают для восстановления волшебного звучания лучшие смычковые инструменты, созданные на протяжение веков человеческими руками. Друзья ее, великие музыканты, признающие в ней равную и в чем-то превосходящую. И основной ингридиент магических манипуляций, как, не помните? Экстра-класса навоз от призовых ипподромных скакунов (бешеных денег, между прочим, стоящий).
Мерзавец и охальник Паралбейн, алкаш, торчок, гомик, монах-расстрига, неряха, уродец и вонючка. Автор чудовищно занудного романа,объемом и удобоворимостью сопоставимым с силикатным кирпичом, к тому ж. Потрясающе острый, яркий, всеобъемлющий интеллект. Блеск эрудиции, если не служащий оправданием дьявольской его гордыне, то в значиельной мере ее объясняющий. И таков весь роман - сочетание утонченной изысканной ученности с площадной культурой, весь в духе Рабле и Парацельса и каббалистических алхимических поисков философского камня. Который каждый из героев находит для себя к финалу.
Джанго Рейнхардт,с которого начала, стал основателем джазового направления "джаз-мануш" - цыганского джаза. Героиня книги Мария тоже перестает отрицать свои корни, принимает их, вплавляя в рафинированность ученой академической дамы и супруги банкира миллионера древнюю дикую кровь. От чего всего больше становится. А это главное - чтобы мир добром прибывал. Не находите?