Не помню, как познакомилась с этим юношей. Не то родственник кого-то из приятелей, не то вместе учились на каких-то курсах. Там ведь случаются люди из разных возрастных групп. И в какой-то момент оказались рядом, и вместе пошли на остановку после занятий. Болтая обо всем. У меня, точно помню во сне, не было никого, с кем могла бы поговорить, никого близкого. А спутник оказался умненьким и забавным, и демонстрировал парадоксальное мышление, которое так люблю встречать в людях. И восхищение в глазах этого мальчика заметив, решила для себя: "Я только немного отогреюсь сейчас, очень уж холодно, а потом пойду своей дорогой. Ну кому от этого плохо?"
И знаю, что нельзя так думать. Даже и мысли такой допускать нельзя. Потому что увязнешь ведь в совсем неподходящих ненужных тебе отношениях, боль причинишь другому, а себе карму осложнишь. Нет-нет-нет, ни в коем случае. Отстраняйся, держи дистанцию, сама себя одергиваю. И сама себе отвечаю: Да что ты привязалась, как репей, я просто разговариваю. И вот мы едем куда-то очень долго по моим делам в раздолбанном пыльном, скрипящем всеми сочленениями автобусе. Совсем из советских времен. Теперь и не стало таких. И я изрядно уже утомилась, не обществом его даже, тут все в порядке, очень комфортный молодой человек. Но самой необходимостью контактировать. Поддерживать разговор (хотя бы даже и интересный), встречаться глазами, улыбаться.
И с грустью думаю об одиночестве, в котором было так тихо, покойно, удобно. В котором сама себе была хозяйкой без необходимости нести ответственность за другое человеческое существо. А мальчик рвется ухаживать. Как это принято у молодых и влюбленных. По пыльному автобусу то и дело расхаживают лоточники с разным товаром. Иной раз откровенно странным и непонятно для чего предназначенным. А иногда не менее странным, но известно, для чего. Как красные леденцовые петушки на белых струганых палочках.
Мой визави то и дело покупает для меня то букетик цветов, то шоколадку. Цветы некуда положить и завянут, пока доберемся. Шоколада совершенно не хочется. С очередной покупкой ужас в глазах - у него кончились деньги, плачу сама, злюсь: О, да, ухажер у тебя что надо! На автобусе катает, за шоколадку, им подаренную, сама платишь. Но и смешно становится. А с этим легко и так, пофигистически. Нечаянно соприкасаемся руками, и ток пробегает: ой-ё, вот этого не надо. От слова: "совсем не нужно". И оказывается, что сказала это вслух, а он внимательно напряженно, остро смотрит в ответ: "Почему не надо?"
От необходимости отвечать подробно избавляет то, что приехали наконец. Странная система оплаты. Водитель отыскивает посадочные талоны, которые предьявили в пункте отправки и к ним нужно доплатить по сто, точно помню, рублей. Наши все не находятся, ужасом окатывает кафкианским (что-то страшное произойдет, если не отыщутся, это же сон, ты как-будто перестанешь существовать там. в месте, откуда движешься и не материализуешься в том, куда прибыл). Почти отчаяние, после, в кармашке солнечного козырька находятся два наших. Мятые и надорванные, и волнистые слегка, будто их намочили. Облегчение невероятное, почти эйфория, плачу двести.
Выходим и оказываемся возле парка, через который ходила, когда училась в институте. Это ожидаемо и неожиданно одновременно. И я говорю: Пойдем, покажу тебе сквер, я так его любила. Идем аллеями и вдруг оказываемся перед чем-то, вроде бетонно-арматурной заброшенной и полуразвалившейся конструкции. За которой островок сияющего счастья. Вот прямо так. Обойти невозможно, только протиснуться в щель. И поначалу кажется, что никаких с этим сложностей. Но после понимаю - не сумею пролезть, грудь мешает. И уже просыапаясь понимаю, нужно раздеться, без одежды проскользну.