А бывает ровное спокойное знание. И печаль умножает и, парадоксальным образом, света добавляет. Не очень много. Ярким днем и не заметишь его. Но случаются пасмурные. И хмурые вечера. И темные ночи. А оно все с тобой - светит. Как причудливо тасуется колода. Когда бы не любовь к Тому Хэнксу и Халли Берри да не долгое отсутствие свежих киновпечатлений, не взялась бы читать книгу. Тут ведь как: идешь в кино, надо бы понимать, что смотреть будешь.
Взяв, оторваться не могла, пока не дочитала. Уже и фильм, изрядно разочаровавший, позади. Но книга твоя, совершенно. И кричать о неисчислимых ее достоинствах готов на всех перекрестках. Да кто же послушает? Впрочем, нет, муж моей сестры, так же больной чтением, ответил с далеких Филиппин: "ThIs is a grate book". Она великая, правда. Совершенно необычная по структуре. Венок сонетов.
И тут правила хорошего тона требуют объяснсить: венок сонетов - чрезвычайно сложная поэтическая форма из пятнадцати сонетов, объединенных общей темой, где первая строка каждого следующего одновременно последняя предыдущего. А пятнадцатый скрепляющий состоит из начальных строк четырнадцати, составивших венок. Красиво и у кого-то из великих довелось читать поразивший в самое сердце. Да вот не вспомню теперь.
Зато прекрасно помню фильм, который соотносится у меня с этой поэтической формой. Вовсе даже не "Атлас", тот слабеньким оказался, не в обиду Тыкверу, которого люблю за "Беги, Лола, беги". Есть у Карена Шахназарова замечательный "День полнолуния", которого совершенно никто не знает. Удивительной красоты плетение, одна история, сюжетная линия входит в другую, причудливо заплетает ее, передает эстафету. Оставаясь слабым.мерцанием на перефирии, но не угасая вовсе. А в финале весь венок вспыхивает на мгновение созвездием. Ростановское "Я попаду в конце посылки".
И все же к "Облачному атласу". Поди объясни себе самой, отчего любимыми и безусловно принятыми в качестве "своих стали два персонажа: композитор Роберт Фробишер и девочка-клон Сонми. Порочный мальчишка, транжирящий щедрые дары судьбы. Бисексуал, манипулятор, жиголо, вор, без раздумий нарушающий все возможные заповеди. Да козленка сварил бы в молоке матери его, случись такая возможность. Но так невероятно талантливый. И одинокий. И талантливый. И Талантливый.Творец.
А второй в голову не пришло бы рассматривать себя, как объект желания. Не оттого, что нехороша. Очень даже. И умна. И красива. И вынослива. И потенциально способна превзойти интеллектом любого живущего. Да ведь делает это, без особых усилий. Но она изначально не задумана, в качестве объекта желания. Мясо, скотина, расходный материал, энергомыло. И кому, как не ей понять, какая именно роль предназначена. Понять, принять, пройти до конца, испить чашу. Искупительница.
Есть и другие, живые и обаятельные, несмотря на архетипичность ролей, которые приходится играть. Гуманист, Борец, Прозревший, Преодолевший. Но эти двое, они самые родные. Сколько ни сплети венков, будут в них любимые цветы. Как-то так.