"Львиный мед. Повесть о Самсоне" Давид Гроссман

И из сильного вышло сладкое.

Это была очередная встреча с библейским Самсоном - его загадку гостям про "из ядущего вышло ядомое..." Джек загадает Блейну Моно (кингоманы поймут, остальным долго объяснять). Предыдущая - когда приятель на вопрос, что ему больше всего запомнилось из поездки в Питер, ответил с претензией на остроумие: "Samsung, разрывающий пасть льва в Петергофе".

А самая первая - у Дюма, он страсть как любил отсылать к библейским мифам, предполагалось, что его читатели знакомы с этой мифологией с младых ногтей, но мы-то, советские дети, нет. Вот и пришлось нырять в комментарии, чтобы выяснить, что был такой библейский персонаж, чья сила в волосах, однажды он ослиной челюстью перебил кучу врагов, но в другой раз филистимянка Далила срезала его волосы, и он стал бессилен.

Согласитесь, немало для одного мифического героя. То есть, про Сизифа все вспомнят камень на гору, про Эдипа. что убил отца и женился на матери, про Прометея, что принес людям огонь и обучил ремеслам, за что Зевс приковал его к скале и орел всякий день клевал печень. А тут столько всего: и длинные волосы, и предательство возлюбленной, и ослиная челюсть, и разодранная пасть льва, и смутно, на периферии сознания, что был первым камикадзе. Еще эта загадка дурацкая совершенно, поди угадай, что имеется в виду череп льва (того самого), который напал на молодого Самсона в горах, когда тот шел свататься. Юноша убил его голыми руками, а спустя год шел той же местностью, увидел, что в львином черепе пчелы устроили улей, набрал полные горсти меду, ел по дороге домой и родителей угостил.

Ядущее (едящее и сильное, готовое слопать тебя) это лев, ядомое и сладкое - мед, угадать невозможно по определению, тем не менее, Самсон загадал ее на свадьбе, поставив на кон тридцать синдонов (такая плиссированная юбочка, как у египетских фараонов) и тридцать перемен одежды. А когда гости подкупили молодую жену, чтобы вызнала точный ответ, и озвучили ему - возмутился таким вероломством, поубивал тридцать человек, а сорванные с трупов одежды швырнул гостям - нате! Как-то не очень, не находите?

В реконструкции библейского мифа о Самсоне от Давида Гроссмана от момента, когда ангел господень возгласил матери о скором рождении младенца, который начнет спасать сынов Израилевых от филистимлян, до смерти героя ,эта история предстает логичной, драматичной и поэтичной. Для Гроссмана болезненная нежность к матери сквозная тема. Неудивительно, что и здесь образу женщины, которая "была неплодна, не рождала" уделено такое пристальное внимание. Умница, в отличие от тугодума-мужа, легконогая, сострадательная, все понимающая, бессильная что-либо изменить.

Так будет со всем в этой небольшой книге, всякий поступок Самсона, каждый его мотив будет проанализирован и получит исчерпывающее объяснение, а перед читателем предстанет человек, наделенный сверхсилой и особой миссией, но ею же и отделенный от других, в первую очередь от своего народа, на подвиг ради которого он призван божественным соизволением.

Давид Гроссман мастер глубокой психологической прозы, в его интерпретации супергерой, всегда отчасти воспринимаемый, как схематичный и примитивный, обретает сложность и глубину. А вот про мед есть большие сомнения. Энтомологи убеждены, что из черепа вылетели навстречу Самсону не пчелы, а мухи-журчалки (музыкантики, которых мы в детстве ловили, подносили к уху, а потом отпускали). Очень похожие на пчел, в отличие от брезгливых последних, могли угнездиться в черепе. Хотя меда не дают. А впрочем, божественное вмешательство могло и из львиного черепа улей сделать.