И есть третьего типа. Которые будто говорят: Научиться хочешь, ну-ну, наивная чукотская девочка. Да ты хоть понимаешь на что в простоте своей замахнулась? Что же, посмотрим, на сколько тебя хватит. И начинают массированно оглушать терминами (как-бы предполагая, что значение их известно тебе априори), иностранными словами и выражениями, вынести которые в глоссарий не позаботились. А чтобы совсем жизнь малиной не казалась, разговаривать с тобой станут шершавым языком бухгалтерского вестника.
Все это, даже в квадрате (как не в кубе) присутствует у Санджая Ратха и желание разобраться все-таки в его "Трудностях..." (говорящее название) порой кажется чем-то, сродни мазохизму. И продолжаю делать это. Потому что любая вещь станет по-настоящему твоей только после того, как освоишь обращение с ней. Для инструментов такое еще вернее. В разных условиях, с любой степенью заточки, с разнообразными насадками.
С приступом отчаяния справилась удивительно легко. Просто взглянула на очередной приведенный в книге гороскоп (записанный в южноиндийском стиле, о котором полгода назад представления не имела) и попыталась рассказать о его владельце все, что могу, оперируя понятиями Джйотиш. Не так уж много получилось. Если бы перед глазами была привычная круговая диаграмма, принятая в западной астрологической традиции, соловьем бы разливалась куда дольше.
Ну так, традиционной восемь лет до того занималась, было время поднатореть. Зато, даже на убогом нынешнем уровне вижу количество внутренних связей, пронизывающих квадрат (в Джйотиш - квадратный, не круглый гороскоп), на порядок большее, чем привычно по западной. Рассказать о них многого не могу пока, а грамотно интерпретировать с учетом всех нюансов - и подавно. Корпеть и корпеть еще над этим.
И учить термины, и рыться в тырнетах, расшифровывая брошенное господином Ратхом с царственной небрежностью. Оно того стоит. Ах да, Санджай Ратх, конечно, зверюга. Есть в Джйотиш куда более удобоваримые авторы. Но меня не покидает ощущение: он что-то знает, чего не знают они. Да и в любом случае после него уже ничего не страшно.